Воспользовавшись предоставившейся возможностью, я вместе с Джоном сделала несколько набросков тех картин, которые всплывали одна за другой в моем истосковавшемся сердце.

Джон оказался прекрасным художником, он открывал мне миры, и вселенные, наполненные красками, звуками, переливами тишины. Он совершил нечто потрясающее — он научил меня смотреть на мир глазами Господа…

Однажды, наблюдая, как купалось в реке стадо слонов, мы заметили среди них одного, совсем еще молодого; рядом с ним резвилась такая же молодая слониха, недавно отбитая отцом… Притаившись в прибрежных зарослях, мы, почти не дыша, наблюдали за их любовной игрой…

Кожа у молодой слонихи была нежная и упругая, гладкая, и когда она поднимала хобот, чтобы окатить себя водой, мы видели ее рот, нежно-красный, как молодые побеги мангового дерева.

— Смотри, Джен, она пританцовывает, — шепнул мне Джон.

Слониха, по-видимому, очень понравилась молодому слону. Вожак тем временем, в обществе двух-трех старых жен, купался неподалеку…

Молодой слон приблизился к своей избраннице и изверг на нее целый поток воды. Она ответила ему тем же самым. Он попытался схватить ее за хобот, но она ловко увернулась и побежала. Он тотчас настиг ее. Их хоботы сплелись. Началась любовная игра.

Отпустив хобот слонихи, молодой слон засунул кончик своего хобота ей в рот, она слегка прикусила его, а он подпрыгнул, будто ему было очень больно…

Так повторилось несколько раз. Слониха придвинулась ближе. Он принялся ощупывать её туловище хоботом, но она вдруг пустилась бежать, и призывно затрубила.

— Это означает: следуй за мной! — тихо сказал Джон.

Молодой слон повернулся, чтобы броситься за нею, но в ту же минуту услышал сзади грозный рев. Земля содрогнулась под тяжелой поступью его отца. Тут же отец нанес своему сыну тяжелый удар головой. Молодой слон еле устоял на ногах.

Из прибрежных зарослей снова послышался трубный призыв. Бросив быстрый взгляд в ту сторону, молодой слон, оглушительно трубя, двинулся на вожака.

Они то сцеплялись хоботами, то сталкивались лбами, то, встав на задние ноги, старались опрокинуть друг друга.

Схватка длилась довольно долго.

Мы с Джоном смотрели, затаив дыхание, тесно прижавшись друг к другу.

Громовым эхом отдавались в горах трубные крики противников. Наконец молодой слон поранил глаз отцу. Тот взревел от боли и ярости и вонзил свой уцелевший бивень в переднюю ногу сыну. Фонтаном брызнула кровь. И в тот же миг молодой слон — он оказался на небольшом пригорке — обрушился всей своей тяжестью на вожака. Оба повалились на землю. Первым, однако, удалось подняться сыну. Он прыгнул на отца и, обвив хоботом его бивень, сломал.

С победным кличем молодой слон помчался к своей избраннице. Отец протрубил ему вслед что-то очень гневное, но преследовать не стал.

Осторожно, держась за руки, мы с Джоном выбрались из зарослей.

Узкая дорога, которая кружила и стремилась все выше и выше по горным отрогам, румянец зари, ряды ветвистых кактусов на каменистых склонах, тысячи горных ручьев, трескотня обезьян, вздымающиеся один над другим величественные деревья с опущенными ветвями; вид на равнины, расстилающиеся далеко внизу, непрестанное гудение рожков, в которые трубили наши спутники-индусы, остановки для молитв, вечерние беседы на стоянках — все это побуждало сердце мое петь и трепетать в груди.

— Прекраснейшая страна, — часто говорил Джон во время ночных стоянок индусам. — Мне бы хотелось умереть здесь, в горах…

— Ты не понимаешь, какая это честь — умереть в горах, — отвечал Асгар. — Сначала поднимись и пройди по дороге до самой вершины, а там на некоторое время забудь, что ты когда-то жил среди людей, тогда ты встретишь Божественного учителя. Запомни мои слова.

Джон кивнул головой.

— А кто такой Божественный учитель? — спросила я. Но тут же заметила строгий взгляд Асгара. — Я в самом деле не знаю ничего о нем, — поспешила объяснить я.

— Он Друг Всего мира, он — тот человек, каждому взмаху ресниц которого надо повиноваться, — сказал Асгар. — Ступай на гору и спроси.

Позднее от Джона я узнала, что Асгар говорил о Великом Будде.

Наступила ночь.

Джон сидел у огня, поджав ноги, прислушиваясь и размышляя.

В палаточном лагере спали индусы. Джон не спал. Я наблюдала из темноты за его лицом. Оно было очень выразительно. Настроения Джона сменялись так же быстро, как языки взметнувшегося вверх, к далеким звездам, пламени…

Огонь потрескивал, шипел, змеился и бледным жаром падал в глаза Джона.

Кругом, в тишине ночи, дремали горы и лес.

Иногда прямо перед глазами причудливый узор листвы вспыхивал обманчивым силуэтом зверя, и рука бессознательно вздрагивала и тянулась к стволу ружья.

В певучем томительном забытье нас окружали горы и лес, наполненные дикой, сказочной красотой…

— Джен, — тихо сказал Джон. — Выпьешь вина?

Он протянул мне бокал и включил стоящий рядом граммофон.

Звезды закружились над нами и я подумала: вот что такое счастье… Мой дух был полон нежности и покоя.

— Джен, — сказал Джон. — Я очень рад, что ты приехала. — Он взял меня за руку. — Расскажи мне свою историю…

Я посмотрела на него и мне вспомнилась одна из странных историй моего детства, история, наполненная безотчетным страхом, предчувствием своей будущей судьбы, история, полная страдания и мучительного желания, преследующего меня всю жизнь — желания быть любимой…

— Это случилось давно, когда я была девочкой и еще жила со своими родственниками, ненавидящими меня всей душой…

Это произошло в доме миссис Рид…

Однажды после очередной провинности с моей стороны, смысл которой мне, как обычно, не был ясен, меня заперли в красной комнате, полной духов и привидений… Я тебе когда-то рассказывала об этом таинственном помещении…

Обессилев от слез, я спала час или два…

Когда я проснулась, то вдруг ощутила где-то рядом легкий трепет крыльев… Порыв ветра ударял в окна, скрипели половицы…

— Это ты, папа? — еле слышно прошептала я. — Ты меня слышишь? Если ты опять пришел меня навестить, не забудь, пожалуйста, что я очень боюсь привидений и что ты вообще-то умер… Папа, пожалуйста, не подходи ко мне сзади, не клади без предупреждения руку мне на плечо… Я могу сойти с ума от страха… Ты ведь этого не хочешь, правда?

Сердце мое трепетало…

Вдруг в темноте раздались явственные шаги…

«Дьявол», — подумала я и меня начало колотить от холода и страха. Я задержала дыхание и закрыла глаза. Где-то совсем близко снова раздались шаги.

Я уже ожидала увидеть мохнатое существо, выходящее из темного угла таинственной комнаты, но вдруг шаги смолкли; они остановились так близко от входной двери, и так долго я ничего не слышала, что от напряжения едва сдерживала подступающие к горлу крики.