Она пожала хрупкими плечиками:

— Может быть. В конце концов, он не был женат. Едва ли он вел монашеский образ жизни. Наверняка в Соколином замке частенько бывали дамы.

— Если и бывали, то я их не встречал.

Она бросила на него дразнящий насмешливый взгляд:

— А вы умеете молчать, сэр, и храните верность другу. Я нахожу эти качества весьма достойными восхищения.

Он поклонился и пошел вслед за ней к выходу. Уже в дверях он бросил взгляд через плечо на массивную дверь библиотеки, жалея, что нельзя прожечь глазами отверстия и увидеть происходящие за ней таинственные вещи.

Чарльз временами бывал очень беспечен. Мог забыть, куда засунул кошелек, не велел экономке запирать шкафы. Он доверял и слугам, и друзьям, и всем им было известно о помощи, которую он оказывал контрабандистам. Но оставить на виду компрометирующие письма? Едва ли он способен был совершить подобную глупость… Но ведь он не собирался умирать, это произошло внезапно. Он не предполагал, что в его дом явятся чужие люди, что его брат станет шарить по углам, совать свой нос во все дыры, словно любопытный терьер.

— Вы сегодня немного рассеянны, мистер Кэррил. Наверное, буря помешала вам выспаться, — заметила Арабелла, садясь на лошадь.

— Я… прошу прощения. Ваша красота настолько потрясет, что невозможно сосредоточиться ни на чем другом, — попытался оправдаться он.

Арабелла наклонилась к нему с седла и легко коснулась хлыстиком его плеча.

— Как мило. Я думала, вас разочарует то, что отец не смог составить нам компанию. Что мое общество покажется вам скучным.

Ричард принял из рук грума повод.

— Конечно же нет! — возразил он с такой пылкостью, что Арабелла рассмеялась и, лукаво покосившись на него через плечо, тронула лошадь.

Они поскакали по парку, за ними на почтительном расстоянии следовал грум. Олени, щипавшие траву на полянке, вскинули головы и унеслись прочь, быстрые как ветер. В зарослях словно часовые стояли над своими гнездами цапли. Голубая дымка между звездочками лесных актиний предвещала, что вот-вот распустятся и колокольчики. Единственным звуком, нарушавшим тишину утреннего леса, была переливчатая песня какой-то одинокой птицы.

Ричард умиротворенно вздохнул. Он знал и любил эти места, солнышко пригревало спину, радостное весеннее чувство растекалось по жилам. Рядом ехала девушка, полная восхитительной прелести, словно героиня, сошедшая со страниц романа, или воплотившаяся мечта.

Арабелла указала хлыстом туда, где вдалеке на краю леса вздымалась в бледно-голубое небо расплывчатая зеленая гряда.

— Мы пересекали эти скалы по дороге из Лондона в Суссекс. Сегодня утром они кажутся не такими мрачными.

Ричард не смог сдержать смех:

— Скалы? Уверяю вас, это всего лишь пологие холмы. Лошадь поднимет вас туда за какой-то час.

Она демонстративно поежилась.

— Не имею желания покидать долину. Здесь и без того кругом глухие дебри. Меня эти пустынные, дикие пространства очень пугают.

Ричард изумленно взглянул на нее:

— Но эти места вовсе не дикие и не пустынные. Вон там сквозь деревья виднеется Элтони-Холл, дальше за ручьем ферма, а ниже маленький коттедж.

— Но люди, живущие в такой изоляции, конечно же… по крайней мере, мистер Гораций Уолпол считает, что они… — Она замолчала, увидев, что его лицо приняло серьезное выражение.

— Дикари? Нет, они вполне цивилизованные люди. Может быть, не слишком искушены в классической поэзии, но вполне достойные мужчины и женщины, которые каждое воскресенье посещают церковь…

— А в остальные дни недели занимаются контрабандой? — засмеялась она, желая перевести разговор в шутливое русло.

Он нахмурился, но быстро взял себя в руки:

— Вне всякого сомнения. Может быть, прямо сейчас какой-нибудь головорез прячется в этой роще, готовясь защищать свое тайное укрытие от вторжения непрошеных гостей вроде нас с вами.

Арабелла резко натянула поводья, ее лошадь вскинула голову и фыркнула.

— Я дальше не поеду, — объявила она. Ее лицо побледнело, отчего глаза показались совсем темными. — Пожалуйста, немедленно проводите меня домой.

Ричард протянул руку и взял у нее поводья.

— Это была только шутка. Простите меня, ради бога. Я совсем забыл, что эти места для вас чужие, что вы больше привыкли к прогулкам по Гайд-парку в окружении прохожих и карет. Поверьте мне, здесь вам ничто не угрожает.

Она положила ладонь ему на локоть. Ее пальцы слегка дрожали, и эта дрожь пробудила в нем желание защищать ее от всякого зла. Ричарду стало стыдно, что он напутал ее. Он выговорил глухо:

— Неужели вы думаете, что я подверг бы малейшей опасности бесценное сокровище, вверенное моим заботам?

Она посмотрела на него долгим внимательным взглядом, от которого по его спине пробежала дрожь.

— Пожалуй, эти места и вправду не такие уж дикие, если живущие в них люди изъясняются столь изысканным слогом.

Забирая у него повод, она несколько мгновений касалась пальчиками его руки. Он пожалел, что не удержал ее рук в своих, и тут увидел, что ее глаза снова смеются. Тронув лошадь, она проговорила:

— Давайте поедем дальше по дороге на Чичестер, а то моему груму покажется странным, что мы тут задержались.

Через какое-то время они подъехали к воротам, за которыми начинались чьи-то угодья. Ожидая, когда грум их откроет, Арабелла заметила выводок поросят и вскрикнула от восторга. Но в следующую секунду ее глаза расширились, и она зажала рот рукой.

— Но мы же не поедем через двор мимо этих… этих существ?

Ричард обернулся посмотреть, что ее испугало.

— Почему же нет? Это всего лишь коровы.

— Но… они так странно смотрят. Мне кажется, они что-то против нас затевают.

Он терпеливо улыбнулся ей, словно несмышленому ребенку, и объяснил:

— Они просто любопытные. Уверяю вас, они даже не тронутся с места.

Он проехал через загон, держась между ней и коровами. Кобыла Арабеллы так нервничала, что покрылась потом, а сама Арабелла не отрывала испуганных глаз от безмятежных животных, следивших за ее движениями сонным немигающим взглядом.

Когда они выехали за ворота, Арабелла вздохнула с облегчением и смущенно взглянула на Ричарда:

— Вы, наверное, считаете меня глупышкой, сэр. Я умоляю вас о снисхождении.

Он ласково улыбнулся ей. Рядом с ней он казался себе могучим и непобедимым. Ему даже захотелось перенестись в эпоху рыцарства, когда он мог на турнире завоевать ее благосклонность своим копьем и вызвать ее восхищение, опрокинув в пыль какого-нибудь рыцаря, известного своей доблестью.

Уже через десять минут ему представилась возможность проявить рыцарские качества.