Возмущенный саркастическим тоном учительницы, Вилли перебил ее:

— Не только это. Я расскажу им о том, что видел своими собственными глазами.

— Ну? — выжидающе протянула Кейт, потому что он замолчал. — Что ты видел — когда?

Мальчик понурил голову, догадываясь, что зашел слишком далеко. Кейт поспешила воспользоваться его замешательством:

— Глубокой ночью, когда тебе положено давно быть в постели, так? А может быть, ты плотно поужинал накануне и видел все это во сне?

Вилли сел на место, но его пылающее лицо по-прежнему выражало упрямство. Дети покатывались со смеху.

— Это очень глупые сны, — спокойно проговорила Кейт. — Глупые и опасные. И это мое последнее тебе предупреждение. Если ты не обуздаешь свой язык, это сделаю за тебя я.

Она сделала движение к камину. Вилли, испуганно взглянув на кочергу, вскочил с места и бросился к двери. Едва дверь захлопнулась за ним, как все услышали вскрик, затем болезненный стон и звук падения на землю какого-то предмета.

Кейт выглянула в окно и увидела, как Вилли стремительно несется по аллее, а под крыльцом распростерся Джеми, потирая ногу.

— Ты ушибся? — спросила она, подходя к двери.

— Маленько. Он меня сбил с ног. — Парень с трудом поднялся, смущенно глядя на нее.

— А что ты делал, Джеми, под моими окнами? Я уже не первый раз застаю тебя здесь.

— Я… просто отдыхал. Я не делал ничего плохого.

Она озабоченно нахмурилась:

— Почему бы тебе не найти скамейку или какое-нибудь удобное место на каменной стене у залива? Там больше солнца, а здесь в это время дня всегда холодно.

Он отряхнулся, оперся на костыль и, ссутулившись, заковылял по улице. Мальчишки заулюлюкали ему вслед. Но не успел он отойти далеко, как Кейт окликнула его. Он оглянулся, посмотрел на нее кроткими карими глазами, и ей вспомнилась собака, которую как-то прогнали камнями из деревни, — у Джеми была та же безнадежность во взгляде.

— Подожди меня в гостиной. Когда уроки окончатся, я за тобой приду.

Он опасливо покосился в сторону материнской лачуги. Кейт подошла и положила руку на его худое плечо.

— Делай, как я говорю, Джеми, — сказала она мягко. — Обещаю, что тебе ничего не грозит.

Он последовал за ней, как послушный щенок, и покорно сел в кресло, которое она придвинула ближе к камину. Кейт заметила, что его голодный взгляд остановился на лежавшем на столе фруктовом пироге.

— Ты ел что-нибудь после того, как утром я дала тебе хлеба с молоком?

Он покачал головой и сглотнул слюну, потому что от пирога исходил восхитительный аромат. Кейт положила ему на тарелку два куска.

— Скоро мы будет обедать, но ты можешь сейчас немного подкрепиться. Надеюсь, остальное ты пока не тронешь.

Он неуверенно взял один кусок, не отводя от ее лица глаз. Из-за впалых щек они казались огромными.

Донесшийся из класса шум заставил Кейт досадливо поморщиться.

— Я должна вернуться. Скоро придет Джудит. Скажи ей, что я велела тебе оставаться здесь и что ты будешь обедать вместе с нами.

Трудно было сказать, понял ее Джеми или нет. То, как он съежился в кресле, сжимая кусок пирога, словно ждал, что его сейчас отберут, напомнило Кейт о Джудит, какой она была несколько месяцев назад. Закрыв за собой дверь, она на мгновение остановилась, пытаясь справиться с захлестнувшей ее волной острой жалости. Дали бы ей на расправу всех тех, кто скверно обращается с детьми! Ее пальцы сомкнулись вокруг рукояти воображаемого хлыста. Она не сомневалась, что воспользовалась бы им без колебаний. Вздохнув, Кейт вошла в класс, чтобы, запасясь терпением, добиться правильного ответа от капризной дочки владельца гостиницы.

Ее встретили тишина и два ряда любопытных глаз. В последующие полчаса дети слушали ее как никогда внимательно. Может быть оттого, что не было вечного нарушителя спокойствия — Вилли. Правда, в географии и арифметике он успевал отлично. Если бы только держать под надежным контролем этот пытливый ум! Она решила непременно поговорить с его отцом, как только тот вернется из Лондона с лошадьми налегке и серебром в кармане.

Когда она убрала на место книжки и выровняла стулья, Джудит уже накрыла на стол и порезала хлеб и сыр. Поравнявшись с Джеми, девочка зажала нос рукой.

— Я уговаривала его помыться. Он сказал, что Вилли сбил его с ног. Наверное, он упал в какие-то отбросы.

— Да, от него несет скотным двором. Ступай-ка к колодцу, мальчуган, там лежит мыло.

Джеми проковылял к двери, а когда вернулся, его лицо покрывали черные полосы. Кейт, мешавшая суп, недовольно воскликнула:

— Наверное, без щетки не обойтись! А уж волосы просто ни на что не похожи. Ступай-ка за мной.

Он попятился, но Кейт ухватила его за плечо и повела через двор. Велев Джеми качать насос, она принялась энергично орудовать мылом, так что он только успевал отплевываться. Наконец она протянула ему полотенце и хлопнула по спине, как конюх хлопает вычищенную лошадь. Парень сдавленно ахнул, покачнулся и непременно упал бы, если бы она его не удержала.

— Разве я сделала тебе больно? Всего-то шлепнула ладонью по лопатке, — удивилась она.

Джеми скривился и закусил губу. Мгновение Кейт стояла с озадаченным видом, затем вытащила его рубашку из штанов и задрала ее. Через всю спину мальчика, на которой словно остов погибшего корабля выпирали ребра, тянулись красные полосы. Местами темнели сгустки запекшейся крови. В области почек лиловыми и желтыми оттенками переливались вздувшиеся синяки.

Чувствуя, что не в силах говорить, Кейт расправила на мальчике рубашку и, поддерживая его рукой, довела до коттеджа. Она поставила перед ним тарелку супа, но еще прежде, чем они с Джудит кончили крошить хлеб в свой суп, тарелка мальчика опустела. Кейт молча наполнила ее снова, избегая встречаться с ним взглядом. Невыносимо было видеть, как он, прижимая к себе тарелку, жадно глотает суп с настороженностью зверька, ждущего, что у него отнимут добычу. Джудит несколько раз ласково заговаривала с ним, но он был слишком поглощен едой, чтобы ей отвечать. Когда обед кончился, он словно зачарованный смотрел, как Джудит убирает со стола, как ее чувствительные пальцы двигаются по скатерти, как она уверенными шагами ходит из кухни в комнату.

— Сними рубашку, Джеми, — велела Кейт, рывшаяся в шкафу.

Он вскочил и схватил костыль. Не успела Кейт понять, в чем дело, как он уже был у двери. Но пока он возился со щеколдой, она догнала его. Увидев, что спасения нет, он прижался к стене и устремил на нее глаза полные ужаса и недоверия.

— Я не собираюсь тебя бить! — Она показала ему баночку с мазью. — Хочу только смазать твои ссадины. Смотри, вот я набираю ее себе в ладонь. Видишь, это ничуть не больно.

Он молча смотрел, как она втирает белую мазь себе в руку. Когда он снова поднял на нее глаза, в них уже не было страха, только удивление.