Она спустилась в общую комнату и увидела Натали и Джайю.

– Эй! – позвала Эмми. – Подождите!

Девочки обернулись.

– Вы куда? – спросила Эмми.

– Нам надо встретиться с партнёрами по лаборатории и закончить доклад по химии, – сказала Джайя. – Может быть, поговорим позже?

– Конечно. – Эмми отвернулась и вздохнула.

В общей комнате было не так уж много людей, которых она хорошо знала, кроме Джека и Лолы. Наконец она подошла к их столу. Она по-прежнему сердилась на Лолу, но лучше уж сидеть с ней и Джеком, чем одной в своей комнате. Эмми села, украдкой взглянула на Лолу и быстро отвернулась.

Джек сидел между ними и рисовал. Он то и дело посматривал на них, громко вздыхал и качал головой.

Эмми сжала губы. Может быть, если заговорить с ним, он перестанет делать эти раздражающие намёки? Она указала на его рисунок.

– Что это?

– У группы Кэйдела концерт через несколько недель, и они попросили меня нарисовать постер.

Эмми пригляделась: постер выглядел просто невероятно. Каждый участник группы был изображён в виде стилизованного силуэта, который словно танцевал на странице.

– Как ты это придумал?

Джек пожал плечами.

– Не знаю. Мне всегда нравилось рисовать.

– Классно! А твой папа разве не имеет отношения к искусству?

Джек не отрывал глаз от рисунка, но его карандаш стал двигаться медленнее, а спина напряглась.

– Он торгует предметами искусства и старины. Музыкальные постеры его не интересуют.

– Но разве он не гордится, что его сын художник?

Джек рассмеялся.

– Гордится? Скорее он чувствует себя униженным. В отличие от торговцев произведениями искусства, художники не зарабатывают много денег. Торговцы зарабатывают, обманывая художников. Поэтому он и чувствует унижение из-за того, что его сын может стать художником.

Эмми поморщилась. Она оглядела комнату и заметила Малкольма с друзьями. Они с Джеком жили в доме Эдмунда и почти не разговаривали.

– Кажется, я не одна, у кого проблемы в семье.

Лола посмотрела на неё.

– Иногда мне кажется, что у меня вовсе нет семьи, – продолжала Эмми.

Джек перестал рисовать и тоже посмотрел на Эмми.

– Но у тебя есть семья!

Эмми опустила голову.

– Правда?

Лола рассмеялась, а потом указала на Джека и на себя.

– Конечно! Это же мы!

Эмми хихикнула и тут же почувствовала, как у неё сжалось горло. Это была правда. Они действительно стали семьёй. Она сглотнула и снова улыбнулась.

– Слушай, – продолжала Лола, – я знаю, что ты всё ещё сердишься на меня, но…

– Нет, ты была права. Я знаю, что похожа на сумасшедшую.

– Ну, не совсем на сумасшедшую, – возразила Лола, – а просто немного чокнутую.

Эмми рассмеялась.

– Может быть. Я просто хочу хоть что-нибудь о нём узнать.

Джек прикусил губу.

– Я уверен, что всё это очень важно, но я видел отметку на твоём тесте по истории, который сегодня вернул Барлоу.

Эмми почувствовала, что краснеет. Прежде она никогда не получала таких низких оценок.

– Это был всего лишь тест.

– Знаю, – сказал Джек. – Но если ты не начнёшь снова выполнять домашние задания, тебя могут выгнать из школы.

Эмми сгорбилась. Это касалось не только истории. Её оценки стали хуже по всем предметам.

– Я просто не могу ни на чём сосредоточиться.

Друзья промолчали. Что они могли сказать? Эмми была в тупике. Может быть, ей стоит перестать искать отца?

Лола хлопнула ладонью по столу.

– Тогда мы так и поступим.

– О чём ты? – удивилась Эмми.

– Если ты не можешь сосредоточиться, пока не узнаешь что-нибудь про своего отца, мы должны найти эту информацию.

Эмми засмеялась.

– И как мы это сделаем?

– Посмотрим записи в кабинете администрации.

Джек так быстро повернулся, что все его бумаги полетели на пол.

– Ты с ума сошла! Мы не можем вломиться в кабинет!

– Конечно, можем, – ответила Лола. – Они хранят там все записи о семьях учеников, все табели и тому подобное.

– Ты представляешь, на сколько часов нас оставят после уроков, если узнают? – прошептал Джек. – Мы больше никогда не увидим света!

Лола закатила глаза.

– Но это только если нас поймают! А я не собираюсь попадаться.

– Никто никогда не собирается попадаться, – возразил Джек. – Думаешь, каждый банковский грабитель, оказавшийся в тюрьме, говорил себе: «Эй, думаю, сегодня меня поймают!»

– Если они настолько глупы, чтобы грабить банки, то может быть, нарочно стараются попасться!

Джек посмотрел на Эмми.

– Скажи ей, что это совершенно безумная идея.

Эмми ничего не сказала, и глаза Джека расширились.

– Ты не всерьёз!

Эмми постучала ногой по столу. Это было безумие. Их могли отчислить. Разве она только что не назвала их своей семьёй? И теперь она хочет сделать то, что может разлучить их навсегда.

Но её уже разлучили с отцом. Между ними пролегла пропасть. Если в кабинете администрации окажется какая-то информация о нём, это может быть мост через пропасть, о котором Эмми так мечтала. Который был ей так нужен.

– Я согласна.

– Это сумасшествие! – сказал Джек.

– Тише! – прошептала Лола. – Ты хочешь, чтобы нас поймали? Замолчи!

Эмми оглянулась. Кажется, никто не заметил, как они вышли из дома Одри после вечернего сигнала, но она не хотела рисковать.

– Может, пойдём быстрее? – прошептал Джек. – Ужасно холодно!

– Хватит ныть! – прошипела Лола.

Эмми подняла воротник пальто и ускорила шаг. Для тайной миссии фонари на улице горели слишком ярко. Будет чудом, если их не поймают. Её зубы стучали так громко, что директор, наверное, услышала этот стук у себя дома.

Наконец они добрались до главного здания, и Лола приоткрыла дверь. Светильники шипели и трещали, заливая коридоры призрачным зелёным светом. Они медленно крались по коридорам, пока не добрались до кабинета.

Лола сунула в замочную скважину пару шпилек для волос. Прошла минута. Потом другая. Дверь по-прежнему оставалась запертой.