Обычный хлебный квасок поставил приятную освежающую точку, но отец не собирался никого оставлять в покое. После почивания полуденного решено было назначить думу боярскую.

— Посол от поставленника московского, боярина Всеволожа прибыл, — прояснил ситуацию правитель, видя приунывшие лица своих сподвижников, — Выход ордынский требует немедля.

Поблагодарив правителя за трапезу и отвесив ему положенные поклоны, ближники оставили отцовы палаты. Я намеревался выйти со всеми, но отец меня остановил.

— Сказывай ми толково обо всех напастях, с тей содеяху на толице быва, — потребовал он.

Я стал излагать свою горестную историю с того момента, как после встречи с отцом Паисием решил прогуляться по галичским окрестностям, как познакомился с гудцами и как на меня напали стражники, возглавляемые боярином Кириаком. Тут я слегка приврал для пользы дела, поведав, что боярин знал о том, кто я есть. Рассказал, как князь Жеховской отказал мне в помощи, не признав во мне княжича. Описал свои мытарства в застенках кремеля. В подробности своего побега решил отца не посвящать, хотя он по идее должен знать о подземных ходах. Описал только момент фекальной атаки на стражников с участием Фоки, свои безупречные скоростные данные и спуск со стены под покровом темноты с помощью случайно найденной верёвки. Правитель особенно заинтересовался личностью моего сообщника. Я постарался расписать действия Фоки в самых героические тонах, но нарвался на скептический взгляд отца.

— Мнил сего израдника нечестива в коросте сколии ядяша, — недобро усмехнулся отец.

— Что он такого ужасного совершил? — естественно заинтересовался.

— О сем те рано ведати, — проворчал он и высказался в таком ключе, будто я сам в большей мере во всём случившемся виноват, — Неразумие тея позволило лиху быти. Татей мнозе на дорогах и улицах. Яко детищ возгривый дее. Вдруголядь гридей кликай на гульбу, аще похоче понову. Добре, поди почивати, Митрейка, понеже требен ми буде на думе.

Куда спать? Сердце чуть ли не выпрыгивало из груди от буйной радости. Хотелось обнять все встреченных по пути холопов, которые сгибались в три погибели при моём приближении, и прочую чиновную челядь, тоже склоняющуюся, хоть и не так низко. Я весело кивал им всем в ответ. Остановился на открытой галерее, чем-то напоминающем венецианские террасы. Лёгкий ветерок приятно касался лица, донося сладковатые запахи горелой травы. Мысленно напомнил себе события этого дня. Начиналось всё жутким кошмаром, а заканчивается исполнением всех моих пожеланий. Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить. Я снова вернул себе расположение князя и статус принца при минимальных издержках. Понадеемся, что морозовский бастард не сильно повлияет на наши взаимоотношения.

Тенью подскользнул ко мне узкобородый клерк и вкрадчивым голосом поведал о желании князя Жеховского встретиться со мной наедине. Я злобно мявкнул, что очень занят. Около моих палат попался, может быть и случайно, умнолицый боярин. Ого, да на меня охота среди высоких особ началась! Подошёл ко мне с улыбкой, с достоинством поклонился и произнёс:

— Государь к те благоволит, драгий княжич!

Не стал оспаривать это утверждение. Далее последовал ничего не значащий трёп про моё здоровье, о книгах, из которых можно напитаться великой мудростью и прославиться в деяниях державных. Я вежливо поддерживал беседу, ожидая существенной её части. Наконец, она была явлена:

— Княже наш, Юрие Дмитриевич, вельми зол на боярина Единца. Пособи свержити его и воздвижити на сие место дьяка Варфоломея Коломнина.

Пообещал боярину Чешку сделать всё, что в моих силах.

В прогулке и беседах незаметно пролетел "тихий час". Специально посланный за мной дьяк провёл на отцову половину. Князь сидел за столом с заспанным видом и в нижней порти. Кажется, такое бельё в старину срачицей называли. Кивнул мне, попивая из кружки напиток и почёсываясь. Княжьи холопы сноровисто одели его в свежее белье, и мы пошли в главный терем. Не знаю, как отцу, но меня начало раздражать это бесконечное падение на колени холопов по пути следования. Да еще головой в землю грязную упирались. Их во дворце было полно, как зёрен в огурцах.

Прошли переходами в гардеробную с множеством сундуков и шкафов. Зашедшие вслед за нами бородатые холопы принялись напяливать на нас тяжелые облачения. Я начал было протестовать, но отец сурово взглянул на меня и промолвил:

— Ты в простых рубахах на державном месте сидеть собрался?

Пока одевались, я напомнил государю о своём желании поквитаться с Единцом и предложил варианты его замены на посту главы тайных дел. Отец похмыкал неопределённо, повернулся ко мне в сверкающем золотым и серебряным узорочье на лазурном бархате ферязи и произнес:

— Яко в стольну палату заидем, по деснице от мя садися вскрай с княже Жеховским.

— А с этим псом я на одной поляне облегчаться не сяду, — запальчиво воскликнул я.

Государь скосил на меня свои шальные глаза, наливаясь кровью, но сдержался и миролюбиво произнёс:

— Вем тею тугу и сам доводство содею. Княже Борис в детелях велих хвачен. Мастроте ратна казан. Советами добры обилен. Опора есть ми средь боярства.

— А сына твоего обрёк на погибель, — возразил я.

Ответа не последовало.

— Почему ты его князем называешь? — высказал, больше чтобы разогнать тягостное молчание, — Боярин Иван Всеволож тоже рюриковой крови через ветвь смоленских князей и владения обширные имеет. Однако, никто его на Москве этим высоким титулом не величает. Боярским чином довольствуется.

— Ишь, кой у мя разумник сыскался, — хмыкнул отец, — Добре, пореку те о моем рачении к Борису Васильевичу. Истинно, иже из Константиновичей он, кои володели Галичем ране до нас, и коих изгнаша оттоле при отиче моем. Ушед княже бывый Галицки с семьёй в Новугород и ставша онде бояры архиерейны. Прошед лета, унук изгнанника Борис пошед на Москву и ста боярин при государе Василие Дмитриевиче. Познамишася с ним в походе на Булгары под моим старшеством. В брани оной ярой мастроты ратны разумейны ял. Десницей моей бысть он. С тей поры содружны мы сташа. Последи нижегородска похода порекша с ним, иже он перешед в Звениград на служение, аще признаю его да отроды его в чине княжием, да в грамоте докончальной начертаю с сынами сеими равным братом, да в грамоте духовной равно помяну. Шерт ми даша с братом сеим младшим Иваном. Дал Борису Васильевичу в кормление Галицки удел ноли, а брату его — Вяцку землю, с поречением Галицкими и Вяцкими князями. Поскору Иван помре, сыну борисову старшому Димитрию тую Вятку переятиху.

С успением государя и брата маво Василия Дмитриевича починелася котора с сыном его, отроком Василеем. Галич ста моим столом. Княже Борис без зазору место уступил ми, шерту верен. Жеховску волость заместо поятил. Условишася, князем Галицким токмо ми порекатися, а он ныне есть боярин Галицки да князь Жеховской.

— Ладно. Освободи только моих людей, о которых я тебя просил, и милуйся дальше со своими ближниками, сколько твоей душе будет угодно, — покладисто высказался я.