Из плена грез ее вырвал настойчивый голос:

– Лотти?

Очнувшись, Лотти увидела перед собой встревоженное лицо Элли.

– Я тебя зову, зову, а ты не откликаешься. С тобой все в порядке?

Лотти смутилась – то ли от своей неумышленной грубости, то ли от страха, что Элли каким-то образом могла проникнуть в ее фантазии.

– Извини, я просто… – «Мыслю избитыми шаблонами», – прибавила она про себя.

Не дожидаясь, пока она договорит, Элли сердито подхватила рюкзак и повернулась к выходу.

– Идем. Не могу больше тут находиться. Все прямо с ума посходили из-за этого новенького. – Она обиженно затолкала в рот печенюшку. – И что в нем такого?

Необычная раздражительность Элли и напряжение в ее голосе заставили Лотти слегка занервничать.

– Мне кажется…

Лотти умолкла. Она не понимала, почему новость вывела Элли из равновесия, а стало быть, не могла подобрать нужных слов, чтобы ее успокоить. Когда принцесса, гневно топая, вылетела из столовой, Лотти не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ней.

– Уверена, этот новенький – обычный зануда, и его появление ничего не изменит, – наконец сказала она в попытке поднять настроение подруге.

Вполне ожидаемо Элли пропустила эти слова мимо ушей. Что бы ее ни тревожило, Лотти тут явно помочь не могла.

-16-

За двадцать минут до начала урока Лотти в одиночестве сидела в кабинете английского и хмуро точила карандаши, гадая, влетит ли подруге за прогул. Разговор после завтрака пошел иначе, нежели она рассчитывала. Как только девочки вернулись в комнату, Элли рухнула на кровать и зарылась лицом в подушку, определенно не желая собираться на уроки.

– Ты разве не идешь? – спросила Лотти.

– Встретимся в школе, – отозвался приглушенный голос.

– Точно? Пропуск занятий может превратиться в скверную привычку.

– Да ладно тебе. Увидимся, вот увидишь.

– Что это значит?

– Увидишь.

Застонав, Лотти стукнулась лбом о стол. Она уже чувствовала, что несет ответственность за марравскую принцессу. Если той на самом деле через несколько лет предстоит «впрячься» в роль королевской особы, то неудивительно, что она желает насладиться свободой на полную катушку.

– Прошу прощения.

Лотти вздрогнула и резко выпрямилась. Не подозревая, что обладатель незнакомого голоса склонился над ней, она ударила его затылком в подбородок и ойкнула, как будто ее шибануло током.

– Ты меня напугал! – сердито воскликнула она, потирая затылок. От нервной встряски в глазах защипало, и она с трудом заставила себя успокоиться.

Мальчишка как ни в чем не бывало уселся за парту рядом с Лотти. Если ему и было больно, он ничем этого не выдал, разве что медленно провел пальцами по ушибленному подбородку.

Потрясение Лотти сменилось каким-то смутным чувством, описать которое она бы затруднилась.

Это и есть тот самый новенький.

На нем был сливово-черный пиджак Айви, сидевший безупречно и, тем не менее, казавшийся слишком темным, слишком броским для скромной школьной формы. Непонятное чувство в душе Лотти усиливалось; ей вдруг страшно захотелось сделать две противоположные вещи одновременно: и отвернуться, и в упор уставиться на паренька. Что-то не давало Лотти покоя. Сосед по парте выглядел странно… знакомым.

– Вообще-то принято извиняться, когда кого-то ударишь, – невозмутимо произнес он.

– Я… что? – Лотти растерянно заморгала. – Ты это серьезно?

– Ты меня ударила.

– А нечего было подкрадываться! – отбрила парня возмущенная его нахальством Лотти. – Это ты должен передо мной извиняться.

– Ага, сейчас, – коротко бросил он.

Лотти с досадой закатила глаза. Все мысли о Прекрасном принце стремительно выветрились из ее головы. Огромным усилием воли она приказала себе проявить благоразумие и удержаться от резких слов, о которых потом непременно пожалеет. Впрочем, то ли на нее повлияла импульсивность Элли, то ли дело было в самом наглеце, но «огромного усилия воли» оказалось недостаточно.

– Грубость не пройдет тебе даром, – сладким голоском пропела Лотти, сделав вид, будто смотрит в учебник. Этот ответ, сорвавшийся с губ, удивил ее саму, ведь такая реакция была совершенно ей не свойственна. Стремление быть доброй составляло важнейшую часть главной мантры Лотти Тыквен, а тут она не сумела взять себя в руки!

Паренек посмотрел на нее, явно насторожившись. «Ха-ха, – подумала Лотти, – попался!»

Его губы растянулись в кривоватой полуулыбке, прядь лохматых темных волос упала на лицо, заслоняя взгляд насыщенно-карих глаз, и Лотти пронзило острое ощущение дежавю.

– С чего это ты так уверена? – промурлыкал сосед.

«Прямиком в мою ловушку!» – едва не пискнула от радости Лотти. Вот и удачный шанс поставить на место нахального зазнайку.

– Ладно уж, поскольку ты новенький, можешь считать, что тебя простили. Никто не посмеет обвинить марравскую династию в отсутствии милосердия, – с притворной надменностью промолвила Лотти.

– Марравскую? – озадаченно переспросил мальчик.

– Да, а что? – Лотти закрыла учебник и приняла величественный вид. – Я – марравская принцесса… но можешь называть меня Лотти.

Возникла недолгая пауза, во время которой новичок молча смотрел на свою соседку с непроницаемым выражением лица. Лотти слегка занервничала.

– Обалдеть, – наконец вяло произнес он.

Лотти ожидала другого ответа.

– Ты что, вправду не слыхал о такой? – Лотти не стала напоминать себе, что еще месяц назад сама ничего не знала.

– Слыхал, слыхал. – Новенький улыбнулся одними губами, потом смерил Лотти взглядом и с нескрываемым сарказмом фыркнул: – Просто не ожидал, что она – это… ты.

Оскорбление смертельно уязвило Лотти, хотя она готова была признать, что прямо сейчас ее манеры едва ли соответствовали королевским. Чтобы успокоиться, она мысленно произнесла свою мантру: «Я буду доброй, храброй и несгибаемой».

Ни один противный мальчишка не заставит ее усомниться в себе. До Лотти неожиданно дошло, что в поисках остроумного ответа она раскрывает и закрывает рот, как выброшенная на берег рыба, но прежде чем она успела что-то произнести, дверь распахнулась и в класс вошла миз Кума в сопровождении остальных учеников.

– А, вы здесь! И, кажется, уже подружились? Замечательно! Лотти, большое тебе спасибо, – просияла миз Кума и направилась к своему столу. Длинная, богато расшитая накидка колыхалась в такт ее плавным движениям.

По крайней мере, подумала Лотти, можно рассчитывать, что английский приятно разнообразит сегодняшнее странное утро. Она всегда любила этот предмет, а миз Куму просто обожала. Не секрет, что любовь Лотти к английскому языку уходила корнями в детскую одержимость сказками. Маленькую Лотти завораживали как сами слова, так и их способность передавать абстрактные понятия и мысли, – все это казалось ей невероятно прекрасным и романтичным.