По лицу девушки было видно: техника ее не интересует. Сига была сестрой владельца ресторана «Центр мироздания». Чачу был там пару раз, даже смог вспомнить хозяина, полноватого и необычайно подвижного, едва не постоянно порхающего по залу. На сестру он был не похож. К счастью.

Встреча горца и девушки была чистой случайностью. Сестра тоже зашла в ресторан к брату, и разве мог бравый танкист не попытаться познакомиться с такой красавицей? Чачу вон тоже слегка запал на нее. Напрямую офицеры о том не говорили, и все же…

– Мне пора, – со вздохом сообщила Сига. – Брат всегда переживает, когда я задерживаюсь. Говорит, девушке опасно ходить одной в наши дни.

– Разве ты одна? – возмутился Бррикадирури. – Два офицера – это не охрана?

Он даже воинственно коснулся кобуры с пистолетом, словно прямо сейчас собирался защищать новую знакомую от всех мыслимых и немыслимых опасностей.

– Давайте встретимся завтра. Приходите к нам в ресторан ближе к вечеру. Посидим, поговорим, потанцуем…

– Обязательно! – пылко сообщил горец.

– Если получится, – вздохнул Чачу. – Мы же на службе.

– А вон наш бригадир. – Бррикадирури кивнул на стоявшую возле одного из особняков командирскую машину.

– Дом вице-мэра, – сообщила Сига.

– Может быть.

Бригадира Лепса танкисты не жаловали. Молодой, по слухам возвысившийся во время прихода к власти Неизвестных Отцов, больше деловой, чем военный в обычном смысле слова. К тому же – пьющий и довольно высокомерный в подпитии. Конечно, почему бы офицеру не выпить в свободное от службы время? Если он знает службу. Знал ли ее бригадир, оставалось тайной. Если «да», то знание это он весьма успешно маскировал. От шпионов, не иначе; от подчиненных вроде бы незачем.

Прошли еще немного, и Сига сообщила:

– Вот здесь я живу.

Дом (средний по меркам людей чересчур состоятельных и громадный с точки зрения обычных офицеров) скрывался за садом. Аккуратным, ухоженным, с дорожкой ко главному входу в здание, и другими – к крохотному пруду, каким-то клумбам и уютной беседке. У ворот примостилась небольшая будка, из которой появился угрюмый тип. Квадратный, с головой, скорее годной к проламыванию стен, чем к мыслительной деятельности, со слегка оттопыривающейся полой куртки.

– Наконец-то! Хозяин уже беспокоится, – сообщил охранник.

На сопровождающих Сигу офицеров он посмотрел как на откровенных врагов.

– Я же говорила, – улыбнулась девушка. – Еще немного, и мог бы послать кого-нибудь на поиски. Хотя еще день. Вы приходите завтра. Я буду вас ждать.

Каждому хотелось услышать: «Тебя».

Но было их двое.

– Зря ты не пошел. Сига спрашивала о тебе. – Правда, в речи Бррикадирури слышалось совсем иное – молодец!

Горец весь светился, словно пряжка ремня при парадной форме. Наверняка даже к себе в роту еще не заходил, сразу пришел поделиться. До вечерней поверки время еще было, а увольнительную первый лейтенант наверняка брал до утра. На всякий удачный случай. Судя по времени, случай тот не наступил, и Чачу втайне обрадовался этому.

– Очень я там нужен. Спросила из вежливости. – Бат сидел на лавочке рядом с палаткой, курил да наигрывал на гитаре «Прощай, мамаша».

– А если нет? – самодовольно рассмеялся сослуживец.

Легкое пожатие плечами в ответ.

– Шикарная девушка. Смотришь – душа радуется. Жаль, брат все время неподалеку вертелся. Зато накормил по высшему классу. Видишь – живот расти стал. Еще неделя таких встреч, и в танк не влезу, – вновь самодовольный смех.

– Тебе недели обедов будет мало. Вот мне… – В отличие от приземистого Бата, горец был сухощав. Где он усмотрел живот, сказать было трудно.

– Будет что вспомнить, когда вперед пойдем!

– Есть информация? – невольно встрепенулся Чачу.

Вообще-то, сам факт сосредоточения войск для людей военных говорил о многом. Взять хотя бы их бригаду. Не зря же ее называли танково-штурмовой. «Дракон» – машина серьезная, такие у границы совсем без дела держать смысла нет: ни оборудованных танкодромов, ни нормального военного городка. Может, Отцы запоздало одумались и решили наконец навести порядок? Сколько от государства осталось? Две провинции откололись, весь юг не пригоден для жизни, побережье то и дело подвергается атакам субмарин Островной Империи, сладить с которой невозможно по причине отсутствия флота и авиации. Да и сил у остатков Метрополии существенно уменьшилось.

– Говорят, хонтийцы сосредотачивают войска, – оповестил Бррикадирури. – Хотят захватить себе все. Мол, были мы под вашей властью, теперь вы побудьте под нашей.

– Такие слухи ходят уже несколько лет. Едва не с самого мятежа, – отмахнулся Бат. – Ты что, только услышал?

– В ресторане к нам двое штабных подсели, всё хвосты распускали перед Сигой. Вот они и талдычили. Наверное, запугать хотели, а себя представить в образе защитников. Хотя защитники из них – смех один! Но говорят, скоро сюда перебросят еще две бригады Гвардии, не считая армейских. А в городе будет штаб армии.

– Не надо бы говорить о служебных тайнах при посторонних, – вздохнул Чачу. – Стены тоже имеют уши, а осведомителей у хонтийцев наверняка полно.

– Сплошные шпионы! – рассмеялся горец. – Брось! Бран, владелец ресторана, тоже с нами сидел.

Хотя по тону было ясно – сослуживец предпочел бы провести время наедине с девушкой, а не в компании с ее братом да штабными крысами.

– Почему бы и нет? Думаешь, так трудно пересечь границу? Отряду еще куда ни шло, а одиночки свободно шастают туда-сюда. Леса ведь, всё перекрыть невозможно. На той стороне тоже не идиоты!

– Были бы умными, не бунтовали. Любому дураку понятно: вместе лучше, чем поодиночке. Особенно сейчас.

– Учти: на них атомные бомбы почти не сыпались и зараженных земель всего-ничего. В отличие от Метрополии, – все было думано-передумано еще во время бесконечных стычек.

– Ну и что? У нас в горах тоже никакой радиации.

– И промышленности у вас почти никакой. А в Хонти – полно. И в Пандее тоже. Вдобавок объединяет власть. Неизвестные Отцы, может, и хорошо, только очень уж они неизвестные. Развития никакого, уровень жизни не растет, недовольных куча, объединяющей идеи нет. Это Император был понятен всем. Человек, стоящий выше политических дрязг, символ для всех территорий, входящих в огромное государство.

– Император – да, – немедленно согласился Бррикадирури.

Он тоже был тогда ребенком, но впечатления детства едва не самые сильные в жизни. Да и личная охрана царствующих особ всегда набиралась из горцев. Нарушать присягу помимо прочего им не позволяли традиции. Нарушивший становился отщепенцем на всю оставшуюся жизнь и нигде в пределах гор не мог найти пристанища. Зато быстро находил смерть.