воду. Как будто душа покинула телесную оболочку. Мне часто снились нереально реальные сны, но этот был особенный. Лежа в темноте с сомкнутыми веками, я продолжала видеть. Не глазами, внутренним зрением. Келью с маленьким окном и лунный свет, застывший на серых стенах, тумбу со странным молитвенником и собственное тело, калачиком свернувшееся на кровати.

Меня понесло туда, где шелестело море, где мерцали ночные огни портового города. Неожиданно я очутилась на улицах Ринтаса. Над ними. Воздушным змеем парила в вышине над домами, пустыми переулками, фонарями, распространяющими розоватый свет. Невидимые нити, соединявшие душу и тело, натягивались и ослаблялись, они ощущались каждой клеткой моего бестелесного естества.

Я подлетела к площади и зависла недалеко от фонтана, заметив три тёмных силуэта. Один человек сидел на бортике, сгорбившись и подперев подбородок кулаками. Двое других стояли в непосредственной близости и чего-то ждали. В высокой и худой фигуре я узнала Лэн, она скрестила на груди руки и хмурилась. Шиик неподвижной статуей стоял рядом.

Трепещущий жар появился в моём нематериальном теле. Он зарождался на периферии и расползался, пока не охватил бестелесную оболочку полностью. Я подлетела ближе, чувствуя звенящую вибрацию под сводом черепа. Сидящей поднял голову, окинул пространство, и взгляд его вспыхнул. Он потёр палец, на котором поблёскивало кольцо и посмотрел в мою сторону, словно почувствовал. Казалось Богдан глядит мне прямо в глаза. Я готова была броситься навстречу, но нити натянулись, вынуждая оставаться на месте. Хотела позвать, но слова, рождённые в сознании, не находили выхода. Богдан поднялся, не прерывая зрительного контакта. Остальные посмотрели в мою сторону, но судя по всему, ничего не увидели. Голос Лэн разрушил наваждение.

— Нам лучше вернуться на корабль. Сегодня переночуешь на "Дочери шторма", но завтра утром мы отплываем. Мы не можем дольше задерживаться.

— Я не смогу спокойно спать, зная, что Вера одна. Если с ней случилась беда… — голос Богдана дрогнул.

— Шиик и Джавел поищут ещё, но тебе требуется отдых.

Лэн положила ладонь ему на плечо и ободряюще сжала. Он вздрогнул, и ей пришлось убрать руку.

— Спасибо вы и так слишком много сделали.

— Мне жаль…

— Это моя вина, я не должен был её отпускать.

Мозг опалила мощная вспышка. Я превратилась в сплошной пульсирующий узел колючей проволоки, который туго затягивался, причиняя неимоверную боль. Что я же натворила?

Лэн и Шиик зашагали к порту, а Богдан так и остался стоять, глядя в ночное небо невидящим взором. Спустя несколько минут он двинулся в противоположную сторону. Мне оставалось следовать за ним бесплотной тенью. Богдан шёл по тёмным переулкам, и я сообразила, что он направляется в другую часть города. Если удастся попасть на пристань, то оттуда можно разглядеть замок на острове. Богдан сразу всё поймёт. Должен понять. Меня наполнили воодушевление и ликование. Но они растаяли как морская пена, когда путь преградил тёмный силуэт. Богдан притормозил, не решаясь двинуться вперёд. Нужно что-то предпринять, прежде чем незнакомец обозначит свои намерения. Тот шагнул навстречу Богдану. Предчувствие недоброго прокатилось как рябь по застывшей водной глади. Мысль вынырнула на поверхность блестящей юркой рыбкой, но прежде чем я успела ухватить, неведомая сила дёрнула за незримые нити, и как безвольную куклу меня швырнуло вверх. Будто попала в аэродинамическую трубу.

Я вернулась в замок и оказалась перед статуей. В потёмках, подсвеченная лунным сиянием, она выглядела более странно. Материал, молочно-прозрачный, напоминал лунный камень, съёмный живот огромную жемчужину. Отблески света играли на перламутровой поверхности, создавая впечатление, что внутри кто-то движется. Она резко подняла веки, и на меня уставились бельма неживых глаз. Этот слепой взгляд пробирался в самую суть, заставлял трепетать, наполняясь потрясением и ужасом. Неведомая сила опять дёрнула и потянула, как марионетку, не дав времени на раздумья.

Словно приливной волной меня вынесло к массивной двери. Из приоткрытой щели струился голубоватый свет. Я собиралась проникнуть внутрь, но услышала голоса и передумала.

— Думаешь, она нам подходит? — послышался мужской баритон, принадлежавший одному из служителей.

«Ирхос», — подсказала память.

— О, поверь, она настоящее сокровище, — ответила Ильсир с лёгким смешком.

Я затаилась и обратилась в слух.

— Я сама не поверила собственной удаче, когда увидела на рынке одинокую и потерянную чужестранку.

— А если ты ошиблась?

— Я никогда не ошибаюсь! — в голосе служительницы послышалось возмущение. — Впрочем, даже если и так, мы всё равно останемся в выигрыше.

— А как быть с её спутником? Он придёт за ней, ты же видела связующие узы.

— Пусть приходит, — равнодушно ответила Ильсир. — Думаю, там тоже найдётся чем поживиться.

Осознание чего-то страшного заставило меня съёжиться. По коридору прокатился гулкий порыв сквозняка и эхом отразился от стен.

— Кто здесь? Выходи! — потребовал Ирхос.

Неожиданно, нити державшие мою душу, полопались одна за другой, как туго натянутые струны. Словно получив удар в солнечное сплетение, я почувствовала, как стремительно проваливаюсь в чёрное ничто.

Жадно глотая воздух, я распахнула глаза и сощурилась. В маленькое окно кельи заглядывало солнце, касаясь лучами всего до чего могло дотянуться. Лежа в постели осмотрела руки. Мне показалось, что кольцо налилось розоватым блеском и сделалось ярче. Оно снова сидело как влитое, без возможности снять. Внезапно накрыла тревога. События, пережитые ночью, обрушились как поток ледяной воды. Должно быть стены храма и впрямь волшебные, потому что это не был сон, это было видение. Первая пришедшая мысль — найти Ильсир и потребовать ответа. Пусть скажет, когда я смогу пройти обряд и вернуться домой, либо возвращаюсь на материк. От нехорошего предчувствия по коже побежали мурашки. На периферии сознания, словно предостережение, всплыл разговор служителей.

«Он придёт за ней, ты же видела связующие узы».

«Пусть приходит, думаю, там тоже найдётся чем поживиться».

Сомнений не осталось, нам грозит опасность. Стремглав я вскочила и принялась одеваться. Мои вещи забрали, поэтому пришлось довольствоваться хламидой.

Замок словно вымер, в пустых коридорах не гулял даже сквозняк, пока я шла не встретила ни одной живой души. Впрочем, это только на руку. Я вышла в главный зал и на несколько секунд замерла у статуи. На миг почудилось, что веки вот-вот дрогнут, и она посмотрит на меня. По телу прокатилась дрожь. Я выскочила из замка и устремилась вниз по тропе, ведущей на берег.

Единственная лодка покоилась на песчаном берегу, и я прикинула, смогу ли затащить её в воду. Обогнув борт, вцепилась в корму, сделала упор на пятки и яростно потянула на себя. Рывок. Ещё рывок. Судёнышко поддалось и сдвинулось с места. Волна лизнула подошву и намочила сандалии. Стопы заскользили, и я едва не потеряла равновесие.