Рука Бри нерешительно замерла в считанных сантиметрах от дверной ручки. Открыть дверь или лучше не надо? Люку все-таки шестнадцать. Для него важно личное пространство, и Бри уважала его желания, но все же, ей хотелось его проверить.

Бри вдруг ясно представились исполосованные шрамами запястья Алиссы. Некому было проверить, как идут у нее дела после смерти отца. Одиночество и отчаяние толкнули ее на попытку самоубийства — которого, возможно, она на самом деле и не хотела совершать. Бри знала, что между Алиссой и Люком мало общего, но это все равно не шло у нее из головы.

Она постучалась еще раз.

— Да? — раздался сонный голос Люка из-за двери, и Бри с облегчением вздохнула. Она немного приоткрыла дверь. Ее племянник лежал на спине и писал что-то в свой блокнот. На лоб ему падали взъерошенные темные волосы.

Бри вошла в комнату, развернула стул и села лицом к Люку.

— Как прошел твой день?

— Нормально, — Люк всегда был сухощавым, но Бри показалось, что скулы у него выдаются сильнее обычного. Он похудел?

Бри кивнула на блокнот.

— Над чем работаешь?

— Завтра важный тест по алгебре.

Бри могла бы по пальцам одной руки пересчитать все, что она запомнила из школьной программы по алгебре.

— Было сегодня что-нибудь интересное?

— Не особо, — Люк постучал по обложке блокнота. — Слушай, мне правда нужно поскорее с этим разобраться и лечь спать.

— Завтра у тебя снова тренировка по бейсболу?

— Ага.

— Если ты устал, я могу завтра с утра сама покормить лошадей, — предложила Бри. Люк покачал головой.

— Мне нравится их кормить.

— Ладно, — расстроенная, Бри встала на ноги и придвинула стул обратно к столу. — Не буду тогда тебя отвлекать. Не беспокойся сегодня о лошадях, я их сама проверю.

— Спасибо, — и Люк снова с головой погрузился в математику.

Спустившись вниз, Бри заварила себе чаю и села напротив Даны.

— Люк в последнее время очень рано ложится спать. Это нормально?

— Он встает на рассвете, чтобы покормить лошадей, потом целый день занимается в школе, а потом идет на свою бейсбольную тренировку. А когда он возвращается домой, то чистит стойла и садится за домашнюю работу, — Дана встала из-за стола и подошла к кладовке. — Неудивительно, что он устает, — назад она вернулась с картонной коробкой в руках. Когда она подняла крышку, Бри поняла, что коробка полна шоколадных круассанов. — Вообще они на завтрак, но думаю, тебе не повредит съесть один прямо сейчас.

— Определенно, — Бри взяла со стола салфетку и нацелилась на круассан. — Люку нравится занимать себя делом.

— Ага. И избегать собственных проблем. Знаешь, кто еще так делает?

Они с Даной работали в паре множество лет. Никто не знал Бри лучше, чем она.

— Признаю вину, — согласилась Бри. — Ну и как мне заставить его поговорить со мной?

— Понятия не имею. У меня ничего не вышло.

— Может, ему просто нужно поговорить с другим мужчиной, — Бри откусила от круассана. — Позвоню завтра Адаму. У меня новое дело, так что придется работать допоздна.

Адам, брат Бри, жил недалеко от ее дома. Однако он был творческой личностью и частенько слишком сильно уходил в свои картины, не обращая внимания ни на что еще.

Дана вытерла руки салфеткой.

— Если его и Адам не разговорит, может, следует обратиться к психотерапевту. Иногда проще открыться человеку, которого ты не знаешь.

— Может.

Честно говоря, Бри в этом сомневалась. Психотерапия Бри в свое время совсем не помогла, а Дана верно подметила, что они с Люком во многом схожи.

Родители у Бри совершенно — фатально — не справлялись со своими обязанностями. У сестры Бри было серьезное расстройство привязанности. У самой Бри никогда не было серьезных отношений с мужчинами. Может, со всеми Таггертами что-то не так?

Глубоко в душе она надеялась, что ее племянники не пойдут по той же дороге — дороге, ведущей к насилию и неизбежной трагедии.

В темноте он чуть не пропустил нужный поворот, скрытый за разлапистыми елями. Он рефлекторно вдавил в пол педаль тормоза и резко крутанул руль. Машину, конечно, тут же занесло, из-под колес брызнули мелкая щебенка и снег.

Да успокойся ты!

Нельзя сейчас ударяться в панику. Работы еще полным-полно.

Деревья низко нависали по обе стороны дороги, делая ночные тени еще гуще. Теперь машина двигалась вперед медленно и неторопливо, как и следовало с самого начала на такой скользкой обледеневшей дороге.

Вот и показалось нужное здание. Он заехал за угол, чтобы припарковаться у ворот большого гаража, вышел, с трудом открыл скрипучую гаражную дверь и загнал машину внутрь. Там он неподвижно замер, вглядываясь в темноту: туда, где в углу гаража притулились два свертка, плотно укрытые черным брезентом.

По спине тек холодный пот.

Не надо было ему идти в Уоллмарт.

Следить за шерифом, конечно, было очень рискованной затеей. Но, по крайней мере, он узнал, что хотел. Девчонка его помнит.

Так что теперь ее нужно убить.

Но это потом. Есть и дела поважнее. На следующей неделе обещают потепление. Как только температура поднимется выше нуля, трупы начнут пахнуть.

Так что он взял с верстака рабочие инструменты, вышел на улицу и спустился по склону. Внизу раскинулось маслянисто поблескивающее в темноте озеро. Оскальзываясь, он взобрался на заледеневший причал. Двигаться нужно было осторожно — то и дело попадались прогнившие доски, опасно трещащие под ботинками. Он подумывал о том, чтобы выбросить тела на дамбе — вода там не замерзала, так что обо всем позаботилось бы течение, но потом отмел эту идею. У дамбы было слишком людно, а ему нужно было уединение. Место, куда никто бы не пришел.

Где-то на половине пути он остановился и внимательно огляделся. Его ни в коем случае никто не должен увидеть. На всякий случай он даже взял с собой удочку и ледобур — пусть лучше случайные прохожие думают, что он припозднившийся рыбак. Ему повезло: вокруг было все так же безлюдно.

Лед держал крепко. Он шел по замерзшему озеру, пока не добрался до места, где скрытая под толщей льда вода была уже достаточно глубокой. Там он опустился на колени и вытряхнул из мешка молоток и долото. Приладив инструменты, он стукнул молотком по долоту в первый раз. На лед упали хлопья засохшей крови и тут же расцвели яркими красными пятнами, насытившись влагой. Он озадаченно вытер молоток о снег — на белой поверхности осталась четкая красная линия. Да, ему определенно стоит тщательнее отмывать свои инструменты.

С каждым осторожным ударом молотка долото погружалось в лед все глубже и глубже. Ему вспомнилось, как он в последний раз пользовался молотком по-настоящему. О, тогда он дал себе волю. Можно было так не аккуратничать, не то что сейчас.