– И что потом, когда в группе будет двадцать или тридцать человек? – поинтересовался Король. – Запросим коллективную экскурсию и взорвем Уни?

– Я об этом думал.

– Скол! – воскликнула Снежинка.

Лилия смотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Во-первых, – с улыбкой произнес Король, – Уни – неприступная крепость. Во-вторых, большинство из нас там уже были, следовательно, получат отказ. Или отправимся в Евр на своих двоих? И что делать с миром, когда все выйдет из-под контроля? Когда остановятся фабрики, начнутся автомобильные катастрофы, не будет звонков к работе и отдыху? Радостно перекреститься и жить, как первобытные люди?

– Если найдем компьютерщиков и специалистов по микроволновым технологиям, – отозвался Скол, – товарищей, которые знают Уни, то, возможно, получится его перепрограммировать.

– Если найдем таких товарищей, – передразнил Король. – Если их уговорим. Если попадем в зону ЕВР-1. Ты сам себя слышишь? Это невозможно. Поэтому я и просил тебя не тратить зря время на книги. Мы бессильны. Это мир Уни. Можешь ты вбить это себе в башку? Его передали Уни пятьдесят лет назад, и он будет делать свою работу – ширить долбаную Семью в космосе мирном, драка ее возьми. А мы будем делать свою, включая смерть в шестьдесят два и обязательные телепередачи. Она здесь, брат, – вся свобода, на которую можно надеяться: табак, шутки и чуть больше секса. Давай не будем разбрасываться тем, что имеем!

– Если убедить других…

– Воробейка, пой! – приказал Король.

– Я не хочу.

– Пой, я сказал!

– Хорошо.

Скол свирепо посмотрел на Короля, встал и широким шагом вышел из комнаты. В темноте экспозиционного зала стукнулся обо что-то бедром, выругался, отошел подальше от хранилища и остановился, потирая лоб и покачиваясь на пятках. Перед ним поблескивали драгоценности королей и королев, этих черных – чернее, чем сама темнота – немых свидетелей.

– Король! Он на самом деле мнит себя Королем, дракин сын…

Издалека донесся голос Воробейки и треньканье струн ее доунификационного инструмента. А потом шаги, ближе и ближе.

– Скол?

Снежинка. Он не обернулся. Она тронула его за руку.

– Пойдем!

– Отстань! Оставь меня в покое на пару минут.

– Пошли. Ты ведешь себя, как ребенок.

Он обернулся.

– Иди слушай Воробейку, а? Или трубку свою покури.

Снежинка помолчала, потом сказала: «Хорошо», – и ушла.

Скол, тяжело дыша, снова повернулся к монархам. Потер саднящее бедро. Просто бесит, как Король пресекает любую его идею, всех заставляет плясать под свою…

Она возвращалась. Он хотел было послать ее в драку, но сдержался. Сжав зубы, втянул воздух и обернулся.

Навстречу шагал Король. В слабом свете из коридора поблескивала седина и комбинезон. Подошел и остановился. Они сверлили друг друга взглядом.

– Я не хотел быть так резок, – произнес Король.

– Удивляюсь, как ты не взял себе корону! И мантию. Всего один медальон!.. Для настоящего доунификационного короля маловато.

Тот секунду помолчал.

– Приношу свои извинения.

Скол глубоко вдохнул, задержал и выдохнул.

– Каждый новый товарищ в группе – это новые идеи, новая информация, возможности, о которых мы не думали.

– И новая опасность. Попробуй посмотреть с моей колокольни.

– Не могу. Я предпочитаю вернуться к полной терапии, чем довольствоваться только этим.

– «Только это» для товарища в моем возрасте – очень недурное достижение.

– Ты на двадцать или тридцать лет ближе к шестидесяти двум, чем я; это ты должен бы желать перемен.

– Если бы они были возможны, может, я бы и желал. Но химиотерапия плюс компьютеризация означает, что шансов нет.

– Не обязательно.

– Обязательно. И я не хочу, чтобы «только это» пошло прахом. Даже твой приход сюда в другие дни – уже дополнительный риск. Без обид, – он поднял руку, – я не прошу тебя перестать.

– Я и не перестану… Не беспокойся, я осторожен.

– Отлично. И мы продолжим аккуратно выискивать ненормалов. Безо всяких условных сигналов. – Король протянул руку.

После секундного колебания Скол ее пожал.

– А теперь вернемся. Девчонки расстроились.

Они пошли в сторону хранилища.

– Что ты тогда говорил про блоки памяти? Почему «стальные чудовища»?

– Потому что так и есть. Тысячи огромных замороженных блоков. Дед показал их мне, когда я был маленьким. Он помогал строить Уни.

– Дракин сын.

– Нет, он потом жалел. Иисус и Уэй, вот бы кого к нам в группу! Если б он только был жив!

На следующую ночь Скол читал в хранилище и курил. Неожиданно на пороге появилась Лилия с фонарем в руке.

– Привет, Скол.

Он встал ей навстречу.

– Ничего, что я тебя отвлекаю?

– Конечно. Хорошо, что пришла. Король с тобой?

– Нет.

– Проходи.

Она помедлила в дверях.

– Научи меня этому языку.

– Пожалуйста. Я как раз хотел спросить, нужны ли тебе списки. Заходи.

Скол отложил трубку и пошел к груде артефактов; поднял за ножки стул, которым они пользовались, и принес к столу. Лилия уже убрала фонарь в карман и склонилась над открытыми страницами книги. Он подвинул свой стул и поставил второй рядом.

Она посмотрела на обложку.

– Переводится как «Мотив для страсти». Сразу ясно, о чем. А в основном названия туманные.

Она перевернула книгу обратно.

– Похоже на Itаliаno.

– Так я на него и вышел. – Он все еще держал спинку принесенного стула.

– Я за день насиделась. А ты садись.

Он достал из-под стопки французских книг сложенные списки и расправил их на столе.

– Можешь пользоваться, сколько нужно. Я почти все знаю наизусть.

Показал ей группы глаголов по типу спряжения и объяснил принципы склонения прилагательных.

– Система непростая. Но как только схватишь суть, становится легко.

Он перевел ей страницу из «Мотива для страсти», где Виктор, торгующий акциями промышленных предприятий – тот самый товарищ с искусственным сердцем, – укоряет жену, Каролину, что она была неприветлива с влиятельным законодателем.

– Безумно интересно, – проговорила Лилия.

– Диву даюсь, сколько товарищей совершенно ничего не производили. Биржевые маклеры, политики, солдаты, полицейские, банкиры, сборщики налогов…