– Хорошо.

– Погоди секунду, мне тоже пора.

Лилия подождала, пока Скол уберет курительные принадлежности и приберется, а затем они вместе прошли через экспозиционный зал и спустились по эскалатору к выходу.

– Город неизлечимых.

– Это возможно, – сказала она.

– По крайней мере, поискать стоит. Тебе в какую сторону?

– На запад.

– Я немного провожу.

– Нет. Чем дольше на улице, тем опаснее. Могут заметить, что не касаешься сканеров.

– А я приловчился: дотрагиваюсь до самого края и загораживаю собой.

– Нет. Пожалуйста, ступай домой.

– Хорошо. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Скол положил руку ей на плечо и чмокнул в щеку. Она не пошевелилась, словно напряженно ждала.

Поцеловал в губы, теплые и мягкие, чуть приоткрытые. Она повернулась и пошла прочь.

Скол двинулся следом.

– Лилия!

– Нет, Скол, – бросила она через плечо. – Пожалуйста, уходи.

Он стоял в нерешительности. Вдалеке показался какой-то товарищ.

Скол смотрел, как она уходит. Ненавидел ее и любил.

Вечер за вечером Скол быстро (но не слишком) ужинал, ехал на монорельсе в Музей достижений Семьи и до самого закрытия за десять минут до начала телепередач изучал там лабиринт огромных, до потолка, освещенных карт. Однажды пошел туда после отбоя – полтора часа пешком, – однако с фонарем рассматривать карты оказалось невозможно, обозначения на них терялись в луче яркого света, а включить внутреннюю подсветку он не рискнул – судя по всему, она была в общей цепи и могла привести к сильному перерасходу электроэнергии и сигналу тревоги в Уни. В воскресенье приехал туда с Мэри КК, отправил ее смотреть выставку «Вселенная будущего», а сам три часа кряду изучал карты.

И все напрасно: ни единого островка без города или промышленного предприятия; ни одной горной вершины, не занятой станциями космического слежения или климатологическими центрами; ни одного квадратного километра суши – или, если на то пошло, морского дна, – где не было бы шахт, полей, фабрик, домов, аэропортов или парков восьмимиллиардной Семьи. Золотая надпись над входом в картографический зал гласила: «Земля – наше наследие. Мы используем ее мудро и рачительно» – и, видимо, не обманывала. Не удавалось найти место даже для крохотной общины.

Умер Леопард, и Воробейка снова пела. Король сидел молча, ковыряясь в каком-то старинном приборе, а Снежинка хотела еще больше секса.

Скол шепнул Лилии:

– Ничего. Абсолютно ничего.

– Вначале, наверно, были сотни маленьких колоний. Какая-то должна была сохраниться.

– Тогда это десяток товарищей где-нибудь в пещере.

– Пожалуйста, ищи дальше. Ты не мог проверить каждый остров.

Он думал об этом ночью, сидя в автомобиле двадцатого века и переводя его бесчисленные рычаги; и чем больше думал, тем меньше верилось в город или колонию неизлечимых. Положим, он проглядел неиспользуемое место на карте. Может ли поселение существовать так, чтобы Уни не знал? Люди накладывают отпечаток на природу; жизнедеятельность тысячи и даже сотни человек привела бы к повышению температуры, загрязнению рек отходами и, возможно, воздуха – дымом примитивных костров. На километры суши и моря вокруг видны были бы десятки очевидных признаков.

Итак, Уни давным-давно знал бы о существовании теоретического города, а зная, сделал бы что? Отправил врачей и наставников с переносными кабинками для терапии, «вылечил» бунтарей и превратил их в «здоровых» членов общества.

Если, конечно, они не стали сопротивляться… Их предки сбежали из Семьи вскоре после Унификации, когда терапия была добровольной, или позже, когда она уже стала обязательной, но еще не столь эффективной; естественно, некоторые защищались, применяя силу, – смертоносным оружием. Разве они не передали бы свой опыт, вместе с оружием, следующим поколениям? Что сделал бы Уни сейчас, в 162-м, столкнувшись с подготовленной обороняющейся группой людей, когда в его распоряжении лишь беззащитная и миролюбивая Семья? Что сделал бы он пять или двадцать пять лет назад, обнаружив признаки существования неизлечимых? Оставил все как есть? Позволил им прозябать в «болезни» на нескольких квадратных километрах? Распылил над городом ЛПК? А если они умели сбивать самолеты? Может, Уни решил бы в своих холодных стальных блоках, что стоимость «излечения» перевешивает пользу?

До очередной терапии оставалось два дня, и мозг Скола был бодр, как никогда. Добиться бы еще большей ясности! Он что-то упускает, что-то прямо за гранью сознания.

Если Уни оставил город в покое, предпочитая не жертвовать товарищами, временем и техникой, то что тогда? Из этого следовал какой-то вывод.

В вудверг, за день до терапии, Скол позвонил в медцентр с жалобой на зубную боль. Ему предложили утро пятницы, но он сказал, что в субботу приходит на терапию и нельзя ли убить одним выстрелом двух зайцев? Боль не сильная, так, легкая пульсация.

Записали в субботу на 8:15.

Затем он позвонил Бобу РО и объяснил, что у него в субботу в 8:15 визит к стоматологу. Может, имеет смысл в тот же день пройти и терапию? Так сказать, двух зайцев одним выстрелом…

– Почему бы и нет? Подожди. – Боб включил телекомп. – Ты ЛИ РМ…

– Тридцать пять М 4419.

– Ага. – Боб стучал по клавиатуре.

Скол безмятежно наблюдал.

– В субботу утром в 8:05.

– Отлично. Спасибо.

– Спасибо Уни.

Отсрочка давала дополнительный день ясности.

В ту ночь, в вудверг, по расписанию был дождь, и Скол остался у себя в комнате. Сидел за столом, подперев кулаками лоб, думал, жалел, что он не в музее и нельзя курить.

Если город неизлечимых существует и Уни об этом знает и не уничтожает его вооруженных защитников, то… то…

То Уни скрывает это от Семьи, чтобы не волновать или, в некоторых случаях, не искушать товарищей, и отправляет ложную информацию в картографическое оборудование.

Конечно! Как можно показывать якобы неиспользуемые участки на славных картах Семьи? «Папочка, погляди! – воскликнет ребенок на экскурсии в МДС. – Почему мы не пользуемся нашим наследием мудро и рачительно?» И папочка ответит: «Да, очень странно…» Поэтому город следует обозначить ИНД99999 или «Огромная фабрика по производству настольных ламп» и никого не подпускать ближе пяти километров. Если это остров, вообще не нужно показывать; его заменит голубой океан.

Следовательно, изучать карты бесполезно. Города неизлечимых могут быть тут и там, везде. Или их нет вообще. Карты не доказывают ни то, ни другое.

Осмотр карт с самого начала был полным идиотизмом, и способа найти город неизлечимых нет. Разве что обойти пешком всю Землю. И ради этого великого открытия он ломал себе голову?