– Вот наш лучший шофер!

И к Матвею, голос приглушил:

– Матвей, свози их за-ради Христа, куда прикажут. Меня едва к стенке не поставили, кричали, что саботирую распоряжения новой власти. А у меня из шоферов никого.

– Машина заправлена?

– Сам полный бак залил.

В гараж бензин получали железными бочками, перекачивали ручным насосом в бензобаки автомобилей.

– Ты чего там шепчешь? Пошевеливайтесь!

Матвей завел мотор, погрел немного. А чужаки уже в салон набились.

– Браток, давай к Смольному!

Матвей помалкивал. Что за люди – неизвестно. Все в цивильном, да разухабистые какие-то. И не блатные, таких он много повидал, но какие-то мутные. Всю дорогу пассажиры спорили, один размахивал «браунингом», и Матвей опасался, что тот в запале стрельнет, да в затылок. У «браунинга» спуск нежный, а у активного боевика понятия о безопасности обращения с оружием никакого.

Все же доехали. Тот, что с «браунингом», приказал:

– Стой здесь! Если кто экспроприировать автомобиль захочет, скажи – Николаева машина, пусть отвянут!

Часа два пришлось стоять, замерз. С реки холодом тянет, в машине печки нет. Выходил, делал приседания, размахивал руками, чтобы согреться. И невдомек было, что стоит у самого штаба переворота, что Ульянов там, кабинетом с телефоном обзавелся. Ранее в здании был институт благородных девиц, революционеры девушек разогнали. Здание удобное, с парком, подъезды со всех сторон и почти в центре. Уже и караулы выставили у дверей, и пулемет в окне второго этажа, опасаясь штурма. Бояться было кого. Несколько полков в городе на переформировании были и пополнении. И офицеры, и солдаты имели боевой опыт. Офицеры, по своему обыкновению, политики сторонились. Полагали – побузят, да выберут другой состав Думы и правительство. Знай бы они последствия переворота, смели бы бунтовщиков подчистую и один «максим» в окне штаб революционеров-заговорщиков не спас.

Пассажиры вернулись в прежнем составе, уже спокойные.

– Вези в казармы Павловского полка! – приказал старший.

В общем, катался Матвей до вечера.

– Значит так. Будешь служить при комитете. Завтра с утра быть в гараже.

– А жалованье? Жрать-то я что буду? Уже месяц как денег не видел, – приврал Матвей.

Старший выматерился.

– Ладно, с утра решим.

Матвей решил новой власти ни в чем не уступать. Шоферов, да еще разбирающихся в технике, не много. Работа всегда найдется, тем более автомобиль его к шоферу суров. «Рено» тип 12 кузов имел лан-доле. То есть для троих пассажиров, закрытый и застекленный. Ни дождь, ни ветер никоим образом не побеспокоит. Шофер же сидит под открытым небом, руль справа по моде тех лет. Перед ним лобовое стекло. В случае дождя можно натянуть над собой кожаный верх, но сбоку стекол нет и при боковом дожде или ветре шофер мокрый. Потому кожаная тужурка и кепка не для красоты были, особенно в петроградском влажном климате.

Пока утром Матвей осматривал машину – не стравили ли воздух колеса, да уровень масла и прочее, заявился старший, вручил деньги. Матвей пересчитал.

– Расписаться в ведомости?

– Не надо.

О как! Награбленные деньги? Тьфу! Экспроприированные у классовых врагов пролетариата. Снова поехали в штаб революции, как старший называл Смольный. Звали старшего Николаем, и был он, как позже выяснилось, слесарем в водопроводном хозяйстве города. Воистину, как пелось в «Интернационале» – кто был никем, тот станет всем. Только у одних власть проявляет лучшие качества – способность анализировать ситуацию, делать верные выводы и принимать правильные решения, то других стремительное возвышение развращало, все худшие качества выступали на первый план. Обычно такие люди, без образования и природного ума, имеют завышенную самооценку и критики не терпят. В годину серьезных событий такие всегда пробиваются к власти, как пена всплывают наверх. Способности им заменяет язык. Одно слово – горлопаны и пустомели. Зато дров за время своего кратковременного возвышения успевают наломать немало.

Почти на каждой стоянке Матвей выбирался из машины. Не столько ноги размять, как осмотреть колеса. На грузовиках или бронеавтомобилях колеса были из литой резины. Жесткие, машину на них трясло неимоверно, зато не боялись проколов. А для легковых машин городские улицы – просто беда. Кони извозчиков постоянно теряли подковные гвозди, короткие, толстые. Такие прокалывали покрышку и камеру моментально, поскольку шляпку имели квадратную и зачастую не лежали, а стояли, как специально. Каждый шофер следил, чтобы запасное колесо было исправным. На многих моделях машин их было два, причем с завода.

Вышел, постучал ногой, а сзади голос:

– Ротмистр? Рад видеть!

Обернулся – мужчина в армейской шинели, но без погон. Встречались как-то, когда Матвей приезжал расследовать убийство начальника склада. Еще до войны, давно это было. А не забыл его прапорщик.

– Ошибаетесь, господин хороший! – Матвей попытался придать голосу хрипотцу.

– Да? Обознался, очень похож, очень.

Бывший прапорщик ушел, а Матвей задумался. Сколько лет прошло, а его узнали. Значит – надо менять внешность. Усы отрастить, отпустить бакенбарды. Нет, это излишнее, пролетарии бакенбардов не носили, чаще чиновники. Но подумать надо, самое простое – отрастить длинные волосы. В армии, гвардии, жандармерии, полиции стрижки короткие, уставные. Издавна повелось, чтобы противник за чуб ухватить не смог, а еще, чтобы в походах вши не заводились.

Конечно, Матвей в душе опасался подобных встреч со знакомыми особенно с сослуживцами. Неосторожным возгласом может продать Матвея, вовсе того не желая, ни за понюшку табаку. Все же полагался, что у сослуживцев хватит ума не окликать по фамилии. С роспуском жандармерии и полиции бывшие служащие устроились кто как мог, кушать-то каждый день хочется, семьи кормить надо. Кто-то подался от столицы подальше, в Тверскую или Ярославскую губернию. В деревне выжить проще, да и вопросов неудобных никто задавать не будет. У многих бывших сотрудников корни деревенские, либо дальняя родня там живет. Полагали – нынешнее правительство временное, как и Керенского. Тот продержался у власти восемь месяцев. И большевикам предсказывали быстрое падение их правления, поскольку люди все незнакомые, не проявившие себя в экономике, управлении промышленностью.

Ну кто такой Красин или Урицкий? Каким заводом управлял, да успешно ли? Страной управлять опыт нужен, способности руководителя.

Почти месяц прошел, как Матвей шоферил на новую власть. По декабрьскому времени в шесть часов пополудни уже темно. На улице поземка, холодно. Матвей в стеганом полупальто. Николай вместе с сотрудниками ушли в бывший доходный дом. Ждать начальство хорошо, когда тепло. А сегодня по ощущениям градусов десять ниже ноля, да еще ветерок и влажность с залива добавляли дискомфорта.