Первым делом придется принять еще одно тетушкино лекарство, чтобы срочно сбить температуру, а потом заехать в аптеку и купить сосудосуживающие капли в нос — с насморком меня в больницу не пустят. Потом нужно будет заскочить в травмпункт: там есть самая свежая информация обо всех несчастных случаях за прошедшие сутки. Можно, конечно, позвонить в бюро несчастных случаев, но в этой конторе данные появляются с опозданием, и о событиях вчерашнего вечера им еще ничего не известно.

— Тетя Мила, дай мне то лекарство, — попросила я, входя в комнату тетушки.

— Все-таки решила выпить все? — спросила она, хитро прищурившись. — Лучше тех средств, что я тебе предлагаю, в аптеке нет.

— Может, у тебя есть еще и капли в нос?

— И капли в нос найдутся, — заверила меня запасливая тетушка, — и импортный аспирин.

— Давай все, только побыстрее, — сказала я, еще раз взглянув на часы.

— Ты куда-то торопишься?

— Да.

— Куда?

Если я неважно себя чувствую, то допроса с пристрастием не миновать. Тетя Мила всегда стоит на страже моего здоровья. Еще немного — и она побежит выполнять мою работу вместо меня. Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно.

— По делам.

— Это связано с работой?

— Господи! А с чем же это может быть связано?!

— Не кричи. Сейчас дам все, что ты просишь.

Я взяла у тетушки пару шипучих таблеток и флакон со спреем для носа и ушла на кухню, чтобы растворить таблетки в стакане воды. Через пару минут температура начала снижаться, а нос задышал как обычно. В общем, когда я выходила из дома, то чувствовала себя вполне здоровой. Интересно, это надолго?

* * *

Вторая городская считалась старейшей больницей в Тарасове. До недавнего времени это был самый крупный больничный комплекс. Потом построили областную больницу, территория которой оказалась намного больше, и вторая городская отошла было на задний план. Но ее главврач оказался слишком деловым и предприимчивым, чтобы смириться с подобным положением. Он открыл в хирургическом отделении круглосуточный травмпункт, принимавший пациентов со всего города. Что интересно, этот травмпункт обслуживал пациентов не только по полисам, но и на платной основе. Пациенты с травмами шли непрерывным потоком и днем, и ночью, и многие охотно доплачивали за особое внимание к собственной персоне и индивидуальный подход, так что очень скоро у больницы появились внушительные дополнительные средства на оборудование и оплату персонала.

Для меня же вторая городская представляла интерес потому, что регистратура травмпункта была тесно связана со службой «Скорой помощи»: туда оперативно поступали сведения обо всех несчастных случаях, произошедших в Тарасове. И если с Алексеем действительно случилось что-то нехорошее, там об этом должны знать наверняка.

Правда, я допускала еще одну мысль. Точнее, две. Во-первых — что наиболее вероятно, — тревожный звонок мог быть всего лишь обманным маневром. А вторая мысль… Впрочем, об этом мне думать не хотелось. Вот если не найду информацию о Кравцове в травмпункте и на звонки он по-прежнему не будет отвечать, тогда проверю и этот вариант…

Въезд на территорию больницы без пропуска был запрещен, поэтому я припарковала машину недалеко от входа и на всякий случай поставила ее на сигнализацию, а затем отправилась искать травмпункт. Лавируя по дорожкам, я рассматривала вывески на корпусах. Вот отделение гнойной хирургии, а напротив — небольшой домик, окруженный палисадником и отгороженный от общей территории, — это психоневрологическое отделение. Вот кому везет! В этом палисаднике самые красивые деревья и кустарники, а еще огромная клумба. Правда, сейчас на ней остались только голые кусты роз, постриженные на зиму. Зато летом тут должен быть просто рай.

Я оторвала взгляд от облетающей березки за проволочной оградой и сосредоточилась на дороге. Осталось обойти детский корпус, а за ним, на самом краю больничной территории, располагался НИИ кардиологии, куда можно было попасть с торца. В том же здании, но на другой стороне, которая выходила во двор больницы, был вход в травмпункт и в отделение экстренной хирургии.

Дверь травмпункта была заперта. Я позвонила, и она автоматически открылась. У дверей сидела вахтерша, женщина предпенсионного возраста в куртке защитного цвета. Рядом с ее столом стоял пластмассовый бачок с бахилами. Я взяла одну пару и надела поверх кроссовок. Вахтерша подозрительно уставилась на меня и спросила привычно строгим тоном:

— Вы к кому?

— Мне в регистратуру получить справку, — ответила я, намереваясь идти дальше.

— Справки с десяти часов, — тем же тоном ответила вахтерша.

Я посмотрела на часы. Половина девятого. Нужно как-то выкручиваться.

— Мне не нужна бумажная справка. Мне нужно узнать, не поступал ли к вам больной по фамилии Кравцов.

Вахтерша пожевала губами, думая, пропустить меня или нет, критически оглядела мои джинсы и куртку и, не найдя в моей внешности ничего подозрительного, махнула рукой:

— Проходи.

Я прошла через длинный низкий коридор и оказалась перед стеклянной перегородкой с двумя окошками. Это и была регистратура травмпункта. В одном из окошек виднелась полная женщина-регистратор в белом халате и чепчике, которая в упор смотрела на меня. Взгляд у нее был такой же неумолимый, как и у вахтерши на входе. При виде этих двух медицинских стражей любому посетителю становилось ясно: враг не пройдет! Я невольно улыбнулась. Знали бы эти тетки, что у меня на боку кобура с пистолетом, заряженным боевыми патронами!

— Чему вы улыбаетесь? — добродушно спросила строгая с виду регистраторша.

— Да пропускная система у вас…

Я намеренно не договорила. Эта тетка и без меня знала, что может привести в замешательство постороннего человека.

— Так положено, — ответила она. — У вас здесь карточка есть?

— Нет, но, возможно, скоро будет.

Зачем я это сказала? Поддержать разговор всегда полезно, но у этой женщины вряд ли есть желание со мной поболтать.

— У нас человек пропал, — пояснила я. — Пришла узнать, не поступал ли он к вам.

— Когда пропал? — по-деловому спросила регистраторша.

— Мы его не видели примерно с четырех вечера.

— Вчерашнего?

— Да.

— Фамилия?

— Кравцов Алексей Викторович.

Женщина открыла журнал и стала его листать.

— Так, — сказала она наконец, — Кравцов Алексей Викторович к нам не поступал, но у нас есть один без сознания. Он в шестой палате. Вы сможете опознать своего пропавшего?

— Конечно! — с жаром ответила я.

Неужели с Алексеем действительно что-то случилось? Как не вовремя! Кристине сейчас так нужна его поддержка…