Коридор закончился дверью с табличкой «Посторонним вход воспрещен».

Я оглянулась и посильнее налегла на эту дверь. С жутким скрипом дверь подалась, я проскользнула за нее и закрыла за собой.

За дверью была еще одна лестничная площадка. Вниз уходила обыкновенная лестница, только очень грязная, давно не крашенная – видимо, какой-нибудь аварийный выход.

С этой же площадки наверх вела железная лесенка вроде стремянки, только установленной намертво. Стремянка упиралась в потолочный люк. Я тяжело вздохнула, подобрала длинное пальто и полезла наверх.

Люк открылся довольно легко и почти без скрипа – похоже, им недавно пользовались и даже смазали петли. Я очутилась в башне. Помещение оказалось не очень большое. Я подошла к одному из четырех окон, расположенных по кругу. Это окно выходило на Садовую, и только из него был отчетливо виден скверик, в котором я назначила свидание ненаглядному.

Если моя теория насчет подслушивания телефона верна и киллер придет в ловушку, то сама ловушка – вот она, здесь… Вопрос только в том, смогу ли я ее захлопнуть. Я потрогала рукоятку пистолета, врезавшуюся в живот, и почувствовала себя неуверенно. Правда, весьма вероятно, что я ошиблась и никто сюда не придет… По крайней мере, сейчас я тут одна, и надо этим воспользоваться. Я огляделась по сторонам. Башня давно уже использовалась для хранения всякого хлама. На полу живописной грудой были свалены старые сломанные стулья, даже несколько кресел с продранной обивкой. Горой лежали коробки с конторскими книгами и стопками бумаг, наверху этой горы возвышался чугунный бюст Ленина. Посредине комнаты проходила упиравшаяся в потолок огромная труба – какой-нибудь вентиляционный канал. Внутри этой трубы что-то гремело и скрежетало, как будто шло стадо диплодоков.

Я стояла в захламленной башне, и вдруг меня охватило такое же чувство, как в весеннем лесу: чувство полноты жизни, возможной только рядом с опасностью, рядом со смертельным риском… Ноздри затрепетали, как у гончей, вышедшей на верный след. Я повела носом, словно принюхиваясь. Все чувства обострились. Собственно, что я искала? Совершенно непонятно, но со мной творилось что-то необыкновенное. И я доверилась своим ощущениям, не зная и не думая, куда они приведут. Главное: я была на правильном пути, звериная интуиция подсказывала, что не напрасно я пришла сегодня в эту башню, что мой план сработает, должен сработать!

Я снова подошла к тому окну, из которого был виден сквер на другой стороне Садовой. Присмотревшись к подоконнику, увидела, что на нем совершенно нет пыли, в то время как все остальное в этом помещении было покрыто пылью, как снегом посреди зимы. Интересно! Я залезла на подоконник, провела руками по наличникам окна. Руки жили самостоятельной отдельной жизнью, они сами знали, что искать и где. И они нашли. За верхний наличник окна был засунут длинный тяжелый предмет, обернутый светлой холстиной. Я осторожно с замиранием сердца развернула холст.

Конечно, мне не приходилось раньше держать в руках снайперскую винтовку, но что это именно она, я поняла сразу – в кино такие вещи показывают очень часто.

Ага! Кажется, зверь идет в ловушку! Теперь бы только эту ловушку захлопнуть… Я поняла: черный киллер подслушал мой разговор с ненаглядным, осмотрел место нашей встречи и увидел ту единственную точку, откуда скверик как на ладони. Поскольку пронести винтовку днем мимо охранников вряд ли возможно – мой черный друг похож на скромного бухгалтера так же, как Майк Тайсон на Винни-Пуха, и охранники явно заинтересуются его багажом, – поэтому он решил принести оружие заранее. Как уж он пробрался сюда ночью – я не знаю, но факт остается фактом. Киллер принес винтовку, осмотрел место будущей операции, при этом вытер пыль с подоконника… Все это очень хорошо, моя идея сработала, но вот как теперь обезвредить вооруженного киллера?

Я снова доверилась своему подсознанию… И мысль появилась, как рыбка, прыгающая из воды. Я осторожно взяла винтовку за ствол. Толстая трубка на стволе – это, надо понимать, глушитель. Напрягая все силы, я отвинтила эту трубку, потом нашла на полу камешек, который вплотную влез в ствол винтовки, как пробка в горлышко винной бутылки. Затем я туго навернула глушитель на прежнее место. Конечно, я очень плохо разбираюсь в оружии, скорее, совсем никак, но какие-то представления, сохранившиеся у меня от школьного курса физики, говорили, что вряд ли теперь эту винтовку можно считать полноценным оружием. Так… Наши шансы немного уравнялись. Может быть, безоружного киллера я все-таки смогу обезвредить?

Теперь возникла следующая задача: нужно было куда-то спрятаться. Причем спрятаться так, чтобы киллер меня не нашел, а я его видела и могла что-нибудь сделать. Даже мысленно я не могла произнести, что я собиралась выстрелить в него, убить его… Я мысленно говорила: я его обезврежу, я что-нибудь с ним сделаю… Хотя пора бы уже было перестать прятать голову под крыло и осознать твердо, что либо не станет киллера, либо меня. Поскольку себя я люблю больше, нужно жертвовать киллером.

Еще раз внимательно оглядев помещение, я обратила внимание на то место, где вентиляционная труба уходила в потолок. Между потолком и трубой была довольно широкая щель, в которую, пожалуй, можно пролезть. По краю трубы привинчены металлические уголки, представлявшие собой очень неудобную и очень опасную лесенку, но лучше плохая лестница, чем никакой. Я еще раз огляделась и полезла наверх. Едва не сорвавшись, здорово ободрав руки, я добралась до потолка и с трудом протиснулась в промежуток между настилом и трубой. Наверху было совсем темно. Я кое-как устроилась и выглянула в проем. Нужное окно было как на ладони. Позиция получилась прекрасной: я увижу киллера, а он, даже если не удастся его… обезвредить, чтобы добраться до меня, должен будет карабкаться по трубе. Я приготовилась к долгому ожиданию. Здесь было неудобно, грязно, но в целом терпимо. Подложив кулак под подбородок, я замерла. Время текло очень медленно. Вдруг сзади послышался громкий шорох. Я вздрогнула: неужели, кроме всех неприятностей, мне предстоит еще воевать с мышами? Надо признаться, я их очень боюсь… Киллер – ладно, с ним я уже как-то смирилась, но мыши – это уже чересчур!

К счастью, шорох затих и больше не повторялся. Я уже отлежала себе все, что только можно, и собралась было немножко размяться, как вдруг внизу послышался скрип осторожно открывающегося люка. Я застыла и наклонилась, чтобы разглядеть того, кто пришел в мою гостеприимно распахнутую ловушку.

Конечно, когда смотришь сверху, человек не похож на самого себя, но все-таки в том, что в люк пролез не черный киллер, я была совершенно уверена. Этот человек был старше, пониже ростом, более коренастый и плотный. В его движениях было что-то знакомое, и, еще присмотревшись, я подумала, что он очень похож на того подозрительного мужичка с бутылками, который прошел мимо скамейки в «Катином садике», после чего недоброй памяти шантажист Геннадий Сергеевич утратил всяческий интерес к жизни. Конечно, я не была в этом стопроцентно уверена, поскольку сейчас этот человек совершенно не был похож на бомжа, да и позиция для наблюдения у меня оказалась не самая благоприятная, но сходство безусловно имелось.

Я очень расстроилась: выходит, мне придется разбираться не только с черным киллером, а еще и с этим «бомжом»! А я-то думала, что он играет на другой стороне… Противники мои размножались, как кролики весной. Однако, продолжая наблюдать за гостем, я удивлялась все больше и больше. Он и не думал доставать из тайника снайперскую винтовку. Вместо этого внимательно оглядел помещения, нагнулся, передвинул одно из сломанных кресел. От напряжения заболели глаза, я зажмурилась, а когда открыла глаза – моего незваного гостя не было. Просто не было! Он исчез, испарился, растворился в воздухе… Только что он стоял возле кучи хлама – и все!