Варя удивилась внезапной перемене настроения старика. Она молча поднялась, накинула на плечи рюкзак, смахнула волосы на спину и позвала сороку. Вася тут же взлетел, схватил диадему и приземлился хозяйке на плечо. Варвара достала из клюва птицы украшение, посмотрела на Иннокентия и молча зашагала в сторону соседнего дома.

Начался дождь. Его мелкие капли окутывали редких прохожих прохладной шалью, насыщая ночной воздух свежестью. Свет в окнах давно уже погас, и лишь в нескольких из них виднелся отблеск работающего телевизора.

Пустые дворы сменялись один за другим. Одинокие машины неспешно двигались по мокрым улицам. Где-то вдали слышались голоса шумных гуляк. Звуки пожарных сирен, еще недавно нескончаемо воющие, совсем утихли. Беглецы, пусть и неспешно, но всё же удалялись от места недавней трагедии. И Иннокентий, и Варя считали себя виноватыми в произошедшем и мысленно молились о том, чтобы никто не погиб в огне и не задохнулся в едком дыму пожара.

— Нам нужно где-нибудь остановиться, я устал, — проворчал Иннокентий, прижимая к себе обожаемую картину, закрывая от дождя.

— Устал, потому что мало ходишь! — ехидно ответила Варя. — Вот если бы не пил, шевелился побольше или зарядку делал, то сейчас бы не ныл.

— Я, к твоему сведению, ежедневно делаю зарядку и много гуляю.

— Тогда зачем бухаешь? — Варя опустила глаза, будто стесняясь своего вопроса.

— Я не бухаю, а поправляю здоровье! — Иннокентий сердито посмотрел на юную спутницу.

— Я думала, что фраза «поправлять здоровье» означает что-то другое, — посмотрела она на него с ухмылкой в ответ.

— Вот именно, ничего ты не знаешь. А болтаешь. — Старик внезапно остановился, словно вкопанный. — Все, довольно с меня! Я дальше не пойду. Либо мы сейчас где-нибудь тут заходим в любой из этих домов, либо я…

— Спокойно, дед! Пошли вон в этот дом. — Варя указала на обычную пятиэтажку, ничем не отличающуюся от остальных.

— А что такого особенного в этом доме? Мы прошли уже сотню таких же.

— В нём действительно нет ничего особенного, просто я хотела прогуляться, чтобы потянуть время.

— На кой чёрт? Мы могли зайти в любой дом, попасть на дурацкий чердак и отдохнуть?

— Да, мы могли так сделать, если бы на тот момент было бы часа три ночи. Нас не должны видеть жители. Понимаешь? Они вызовут ментов, те вызовут опеку, а я тут с тобой, с короной этой… В общем все, пойдем. Я тоже устала. И босиком ходить холодно по мокрой земле…

— Какую опеку? — Иннокентий уставился на Варю, пытаясь сообразить о чём та говорит.

— Ой, все, забей! — Варя отмахнулась и ускорила шаг, чтобы не продолжать разговор.

Путники молча зашли в подъезд и поднялись на пятый этаж. С потолка свисала лестница, ведущая на крышу. Варя покачала её, проверяя на прочность. Та издала громкий металлический звук, отозвавшийся эхом по подъезду.

— Ты, верно, шутишь, пигалица? — Иннокентий смотрел на Варю так, будто та свихнулась. — Я не полезу!

— Ну и не лезь. Оставайся тут. Но если тебя увидят в таком виде…

— В каком еще таком виде? — Иннокентий бросил на себя взгляд.

— Ты весь грязный, в саже после пожара, ещё и промок под дождем. От тебя несет перегаром, и у тебя идиотская картина. Тебя точно примут за бомжа или ненормального и заберут в кутузку.

— Карр! — поддакнул хозяйке Вася.

Иннокентий попытался возразить, но Варя не стала слушать и быстро залезла наверх, проталкивая перед собой рюкзак с уже сидевшей там сорокой.

— Не оставляй меня! — шепотом произнес старик.

— Тогда лезь сюда, — так же шепотом ответила Варя.

— Я не могу! Я старый!

— Ну раз не можешь, то оставайся там и жди ментов.

— Нет! — переходя на более громкий шепот, возразил Иннокентий. — Ладно, я иду. Прими картину. Только аккуратнее, аккуратнее…

Не веря самому себе, Иннокентий протянул картину Варе и вцепился в шаткую подвесную лестницу со всей силой.

— Так, спокойно, Кеша, — говорил сам себе старик. — Вспомни, как в юности ты лазил через забор. Совсем не страшно…

— Ой, ну ты ноешь, прям как девчонка. — Варя потянула напарника за шкирку, словно маленького шкоду, провалившегося в канализационный люк. Иннокентий еще сильнее вцепился в лестницу и закрыл глаза.

— Пусти, пусти! Я сам!

— Сам так сам, но пошевеливайся! Сейчас от скрипа этой железяки весь дом проснется. Резче, дедуля.

Старик наконец выдохнул, собрался и прошмыгнул в потолочный люк.

Чердак, на который они забрались, оказался чертовски темным, но теплым и сухим. Крыша старой хрущевки очень хорошо сохранилась и совсем не подтекала. Это действительно было большим везением. Варя открыла рюкзак и достала оттуда фонарик. Обычное дело для тех, кто скитается по подобным местам. Свет проник в самый дальний угол чердака, показывая просторы новоиспеченной ночлежки. С потолка свисали пыльные нерабочие кабели. Варя направила фонарик на крышу, и вдруг послышался приглушенный всплеск птичьих крыльев. Небольшая стайка голубей испуганно взметнулась в воздух и ринулась прочь с чердака. Иннокентий вздрогнул от неожиданности, а Варя лишь ухмыльнулась. Деревянные опоры распластались по двум сторонам чердака вдоль всего помещения. Пройдя несколько таких, Варя остановилась и прильнула к стене, положила фонарик на пол, прижав к себе рюкзак с птицей.

— Садись!

Иннокентий молча повиновался. После суматошного дня ему хотелось только одного — спать. Прислонившись спиной к стене, он отставил картину и закрыл глаза.

— Знаешь, что я только что поняла? — тихим голосом произнесла Варя.

— Ну и что же ты там поняла?

— Что действие личин закончилось. Вася снова стал легким, а я почти не чувствую запахов.

— Что? Каких ещё личин? Спи давай, дурная… Опека, личины… Ну фантазерка!

— Нет! Это просто ты не в курсе, — не унималась Варя. — Нас накачали и отправили на дело. Поэтому ты свет и зажигал везде и пожар на аукционе устроил. А опека меня ищет, потому что я с детского дома сбежала…

— Ну, ты уж палку-то не перегибай. Мне Марго сказала, что у тебя родители есть, а насчет моего нового дара — это Бог!