К началу атаки Хамид аль-Таки быстро, что называется, утерся и опять вертелся рядом с эмиром, пытаясь выслужиться и завоевать доверие аль-Мурари.

– Может, мне забрать у кого-нибудь бронежилет и пойти в первых рядах? – спросил Хамид.

– А ты стрелять умеешь хорошо? А ты быстро бегаешь? – спросил его эмир. – А бронежилет тебя не раздавит? И кто тебе даст свой бронежилет? Каждому собственная жизнь более дорога, чем твоя. Лучше не мешай моджахедам. Они свое дело знают.

– Им есть что терять. У них есть и свои дома, и свои семьи. Они будут думать о них, когда навстречу пулям пойдут. А мне терять нечего. У меня ни дома нет, ни семьи. Нужно, чтобы кто-то повел моджахедов вперед. Я смогу сделать это своим примером…

– За Субхи они пошли бы, за тобой не пойдут. Тебя они не уважают. Да и шаг у тебя слишком мелкий для быстрой атаки. Не мешай нам воевать…

Это было сказано категорично. И, показывая, что не желает продолжать этот разговор, аль-Мурари встал и отошел к передовой группе, которая готовилась к своему смертельно опасному броску. По сути дела, это было то же самое, что грудью закрывать пулемет противника. Первые пули достанутся этим людям. Выдержат ли бронежилеты массированный встречный огонь? Если стрелять будут бронебойными пулями, конечно, не выдержат. Бронебойную пулю не выдерживает ни один бронежилет. Но пока спецназ стрелял пулями обычными, если судить по звуку выстрелов[19]. И это вселяло надежду, что бронебойных зарядов спецназовцы просто не имеют в наличии. Конечно, бронежилет – это не рыцарские латы, которые прикрывают всего человека. Тем более, большинство моджахедов предпочитало не надевать на свои бронежилеты тяжеленные юбки и воротники, и защищенным оставался только корпус, в который, как правило, и ведется стрельба. Однако пули рикошетят, что особенно опасно в тесноте, от бронежилета могут отлететь соседу и в руку, и в ногу, и в пах, и в голову. Правда здесь, в условиях узкого ущелья и стремительной лобовой атаки, снайпер спецназа показать свое мастерство не сможет. Он и стрелять, скорее всего, не будет. Стрелять будут автоматчики. Стрелять без звука, молча и хладнокровно.

Теперь весь вопрос сводился к тому, хватит ли моджахедам духа пройти этот короткий путь до конца. И неважно, сколько человек погибнет, погибнуть могут многие. Главное, не отступить. Отступление всегда связано с паникой, со страхом. Сумеют моджахеды победить свой страх, они и спецназ победят.

К атаке все было готово…

Если убитый рукой замкомвзвода старшим сержантом Ломаченко переводчик и заканчивал когда-то Рязанское военное училище, то другие эмиры и командиры бандитов военного образования, скорее всего, не имели, иначе они лучше организовали бы атаку. Пока же все действия бандитов скатывались на уровень непрофессионализма и замшелой самодеятельности. В первую очередь это касалось попыток организовать артподготовку. Да и дальнейшие события казались действиями из того же неумело поставленного спектакля.

Начало лобовой атаки приближалось, и Владислав Григорьевич понимал, что атаку эту бандиты постараются сделать единственной, несмотря на очевидные и неизбежные потери. Любая повторная атака будет уже менее мощной и менее стремительной. Пусть первая и недолго продлится, но в короткий момент бандиты постараются впрессовать все свои силы и возможности. В ответ нужно противопоставить собственное желание жить и победить. Не только ради себя, но и ради своих семей, детей, родителей, всего того, что дорого тебе. Ради этого стоит и собой пожертвовать. Но только в том случае, если эта жертва принесет пользу. И здесь все сводилось уже не к военным навыкам, а к личному мужеству, к войне нервов – кто уступит, кто остановится, а кто пойдет до конца. В толпе всегда присутствует знаменитый психологический эффект подражания себе подобным. Бежит кто-то первым и увлекает за собой других. Один испугался, ринулся бежать назад, и другие побегут. Психологи этот эффект знают и даже разработали специальные лекции, которые читают в военных училищах. Сколько раз бывало в войнах, когда один человек поворачивал вспять отступающие войска, и в итоге те одерживали победы. Здесь все будет так же. У кого выдержат нервы!

Бандиты готовились. Их было не видно и не слышно, но эта подготовка висела в воздухе напряженным информационным фоном. Однако то, как они готовились, слегка расслабляло спецназовцев, привыкших к тому, что война – это наука. Конечно, у каждого командира свои методы и собственные расчеты. По крайней мере, сам старший лейтенант Старицын сначала выставил бы за камнями с каждой стороны хотя бы по четыре человека справа и слева. Бойцы должны располагаться один над другим – нижний должен залечь, второй должен стрелять с колена, третий – слегка пригнувшись, и последний должен стоять в полный рост. Поддержка восьми автоматов уже могла хотя бы частично уравнять шансы при начале лобовой атаки. Наверняка в банде есть автоматчики и левши, и правши[20]. Стрелков следовало разделить так, чтобы правши стреляли с левого бандитского фланга, левши с правого и мешали бы стрелять спецназовцам, а другие бандиты в это время ринулись бы в атаку. В боевой практике такая тактика ведения боя называется прикрытием. Но или командиры бандитов ни на что не годились, что вообще-то само по себе вызывало сомнение, поскольку прибыли они, как предполагал Владислав Григорьевич, из района боевых действий, причем действий очень активных, где можно получить хорошую практику, или же бандиты слишком уверовали в то, что спецназовцев в долине минимальная горсточка, которая не сможет остановить их напор. А может, эмир имел какие-то свои соображения. Например, малое количество времени на обстрел позиции спецназа. Время это минимально, потому что вход в ущелье узкий, и уже через несколько секунд случайная очередь прикрытия может достаться бегущим первыми. Мало приятного получить очередь в затылок, когда бежишь в яростную атаку. А сама теснота прохода, сама обстановка лобового штурма делают любую атаку яростной. Атака яростной толпы может быть страшной.