Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дочь Бажкова уехала учиться, и они с женой Любой жили одни в большой квартире, в которой всегда было место гостям.
Это был непривычный вариант поведения взрослых, так как Алины родители и родители сверстников представляли собой оппозицию для младшего поколения. Они не шли ни за какими новыми веяниями, по крайней мере, у Али на глазах, и не тусили с молодежью.
Володя был возраста ее родителей, а родители никогда не вели себя так, как он. Он был лидером любознательности и гостеприимности, перед его открытостью к новому невозможно было устоять. Аля иногда удивлялась, как его еще не выгнали из костной и идеологической школы, но, может, там он вел себя более консервативно.
В нем было непобедимое мальчишество. Юность сквозила в глазах и поступках, и это было привлекательно. Он выдумывал способы омоложения и безуспешно хотел подтянуть свой экстерьер к внутреннему юношескому состоянию.
Надо сказать, у него была богатая жизненная история, трудное детство и юность. Пьянство в прошлом, работа в ресторане и драки навсегда отметили лицо сломанным носом.
Долгим путем он шел к достойной учительской карьере.
Была в его учительстве определенная поза. В общении не со школьниками маска уходила, но оставался поставленный учительский голос — при хулиганстве в глазах.
Шел восемьдесят девятый год, книжки из-за бугра, новые издания только начинали появляться на книжных рынках. У Бажкова была практически домашняя библиотека новых диковинных книг, и всё это циркулировало — голодным до знаний молодым людям он щедро давал книжки, часто безвозвратно, как учитель.
И вот наши девушки тоже получили приглашение в его неформальный кружок.
Леся оживилась, забрасывала Бажкова вопросами. Она только начала учебу на филфаке. Учителей уважала, так как сама была из учительской династии. Доступ к модным книжками ее вдохновлял.
Первый визит был недолгим. По дороге домой Леся отчитывала подругу.
— Аля, что ты как неродная? Такое Эльдорадо, а ты молчишь!
— Мне понравился попугайчик.
Аля почувствовала, что перешла порог из детства во взрослую жизнь, получила взрослое приглашение.
У Бажкова встречались молодые, интересные, захватывающие, нестандартные люди. Все не в школьной форме, даже не студенты. Готовые взрослые, с работой или заканчивающие образование. Захаживали и люди из неформальной тусовки, которая кучковалась в модном кафе «Париж» и казалась Але апогеем крутизны, — свободные от бренности художники и поэты. Но появлялись они не часто. Основным ядром этой группы были друзья Кости — двоюродного брата, более земные личности.
Аля и Леся были самыми младшими в этой компании, и это было их преимуществом. Ими умилялись и восхищались.
Володина доброта подкупала молодежь. Любовь и взаимопонимание у него были не только с людьми, но и с животными, а потому в доме всегда была какая-то живность. Она сменялась, но факт оставался фактом.
Первым Аля познакомилась с зеленым волнистым попугайчиком Кешей. Он летал по квартире без клетки и разговаривал целыми предложениями, с бажковской интонацией: «Пей дружок томатный сок, будешь строен и высок!» Это было чудо, а не птичка!
Вскоре после того, как Аля стала частым гостем в доме, к списку живности добавилась черная кошка. Вовка подобрал на улице котенка и назвал его Ксюшей. Нонсенсом, конечно, было заводить в доме кошку, когда Кеша живет в квартире без клетки. Вовка не смог пристроить Ксюшу кому-нибудь и надеялся на мир среди животных.
Ксюша долго одомашнивалась, но так и не стала расслабленной домашней кошкой. Но чудесную птичку Кешеньку она таки слопала — не сразу, по прошествии нескольких недель. Бажков был очень расстроен этой животной драмой. Ксюшу отдал.
Следом за несовместимыми птичкой и кошкой завелся рыжий спаниель Зарлик. Он был очаровательным щенком с атомной энергией, но когда уставал и засыпал, становился плюшевой игрушкой. Зарлик стоил Вовке и Любе сломанных рук. Он бросался со всей щенячьей энергией во все стороны, и удержать его на поводке было сложно, сбивал с ног.
Хозяева, с гипсом и без, беззаветно любили щенка, он был залюбленным животным и уход за ним был исключительный.
Молоденькие и хорошенькие, Аля и Леся пользовались заслуженным успехом в бажковской тусовке. Обозначились молодые люди — кандидаты в ухажеры.
Благообразный молодой человек по имени Вадим проявлял к Але внимание и интерес. Он был красив и высок, имел законченное техническое образование. Она не очень вникала в его работу — занимался каким-то ремеслом. Своими руками сделал и выгравировал ей медальку с розой.
Казалось, вот он, герой ее романа! Надо было принять подарок судьбы и начинать встречаться. Но в сердце почему-то не было отклика. Ей льстило внимание Вадима и даже нравилось, но как бы на поверхности, а вот нежные взгляды Бажкова вызывали мурашки по коже.
Аля знала, что это неправильно. С подобными обстоятельствами ей еще не приходилось встречаться, и она понятия не имела, как реагировать на щедроты мужского внимания. Потому отпустила события на самотек. Преследующее ее Бажковское внимание тут тоже сыграло роль.
Вадим регламентировал свои чистые намерения, предложил встречаться с прицелом на пожениться. Зависнув некоторое время в сладком облачке триумфа, Аля ему отказала. Вежливо ссылалась на молодость и неготовность. Зрелое заключение. Всегда легче понять, чего не хочешь, чем разобраться с желаемым.
С чувствами было смятение. Бажков был притягательным, и это нельзя было выразить словами. Аля не знала на тот момент, что такое любовь, но была заинтригована. Было обещание в его многозначительных взглядах, устоять перед которыми не могла. И энергия.
Замуж ей не хотелось, жить только начинала. Хотелось любви. Было интересно нырнуть в море романтических отношений, поииследовать изнутри и из первых рук. Богатую почву для этих исследований предоставила ей Леся. С ней случилась Большая Любовь — роман с Игорем развивался стремительно, и отношения были возвышенные.
Тесная дружба с Лесей открывала Але внутреннюю сторону этого романа, которая была даже красивее внешней. Она удовлетворяла романтические потребности Али лучше, чем самый прекрасный книжный любовный роман.
В бажковском кружке было увлекательно и мыслям, и чувствам. Много гуляли и разговаривали — или не разговаривали. Были прогулки толпой и в парк, и в город, и в кино, и
