все еще выражение недоумения, голубые глаза затуманены, словно она только что проснулась.

– Викка, – прохрипел Эодан. – Ты ранена?

– Нет…

Он бросил меч на палубу и привлек ее к себе.

– Мы захватили корабль, – сказал он. – Мы свободны.

Только на мгновение ее пальцы сжали его руку. Потом она высвободилась и посмотрела на залитую кровью палубу.

– Что с Флавием? – шепотом спросила она.

– Он там наверху. – Эодан показал резким движением. – Скоро мы его стащим.

Викка шагнула в сторону. Она дрожала.

– Все это кажется нереальным, – сказала она высоким детским голосом.

Показалась мальчишеская фигура Фрины. Фрина держала кинжал, с которого капала кровь. она посмотрела на кинжал, отбросила его от себя и взглянула на свои сжатые кулаки.

Эодан положил руку ей на плечо. Он думал только о том, не пострадала ли Викка; но теперь почувствовал странную нежность и очень мягко спросил:

– Что случилось, Фрина?

Она слепо посмотрела на него фиолетовыми глазами.

– Я убила человека, – сказала она.

– О, всего лишь?

Он почувствовал огромную благодарность.

– Это совсем немало. – Она потерла лоб запястьем. – Мне теперь долго будут снится дурные сны.

– Но людей убивают ежедневно!

– Это был раб, – бесцветно сказала Фрина. – Мы Виккой ходили меж ними. Она вытаскивала скобки, а я охраняла ее. Этот человек закричал и схватил ее за платье. Он хотел утащить ее под скамью. Я ударила его. Я два раза ударила его по шее. Он упал, но умер не сразу. Его осветил солнечный луч. Я увидела, что он не понял. Он был мужчина, молодой мужчина – что он знал о нас? О нашей цели там внизу? Что он знал, кроме скамьи, и цепей, и хлыста, и кусочка неба? А теперь он среди теней и никогда не узнает.

Она отвернулась, прошла к поручню и стояла, глядя на горизонт.

Эодан ненадолго задумался. Он отдал бы свою кровь, чтобы утешить ее, хотя ему это казалось женским безумием. Наконец он сказал:

– Ты считаешь, что лучше было позволить ему обесчестить женщину, которая хотела его освободить?

Фрина помолчала, прежде чем ответить.

– Нет. Это правда. Но дай мне немного прийти в себя.

Эодан поднял свой меч и прошел к лестнице на ют. Там толпились рабы. Тела у них были цвета грибов, они мигали в ярком свете дня; они не голодали, потому что их сила стоила денег, но тела их были в язвах, а волосы и бороды покрыты коркой. Только рослый рыжий мужчина казался вполне человеком. Вероятно, недолго просидел на веслах.

Он повернулся, неловко кивнул им сказал:

– Кладу свою жизнь к твоим ногам. Ты вернул мне меня самого.

Эодан улыбнулся.

– У меня не было особой свободы выбора. Нужно было либо получить помощь, либо умереть.

– Тем не менее в тебе судьба, – сказал Рыжебородый. Он обеими руками поднял молот. – Принимаю тебя своим диза – вождем. Я твоя рука и лошадь, лук и колчан, сын и внук, пока не разобьется небо.

Эодан был тронут, увидев слезы на глазах гиганта. Он спросил:

– Кто ты?

– Меня зовут Тьёрр сарматец, диза. Мой народ рук-анса, это конфедерация аланских племен. Мы живем на западном берегу реки Дон, севернее Азовского моря. Во мне самом кровь дизы, я сын вождя клана Бели. Меня захватили в битве киммерийские греки несколько лет назад. Я переходил из рук в руки; у меня слишком горячий нрав, чтобы я стал хорошим рабом. Наконец меня продали в этот плавучий свинарник. А теперь ты освободил меня!

Тьёрр высморкался и вытер глаза.

– А я Эодан, сын Боерика, из народа кимвров. Но обменяемся своими историями позже. Как избавиться от этих двоих там наверху?

– Лучше всего с помощью лука, – сказал Тьёрр. Его лицо прояснилось. – Но можно бросать в них разные вещи.

Флавий подошел к краю палубы и посмотрел вниз.

– Эодан, – окликнул он. – Поговоришь со мной?

Кимвр ощетинился.

– А что ты можешь сказать, чтобы спасти свою жизнь?

– Только вот что. – Флавий по-прежнему говорил спокойно. – Ты на самом деле думаешь, что сможешь управлять кораблем с этими обезьянами? Они умеют только грести. Могут ли они проложить курс, держать руль, связывать тросы? А сам ты знаешь, куда направиться, как добраться до нужной страны? Капитан Деметрий владеет всеми этим искусствами, да и у меня есть небольшая яхта для удовольствия, и я тоже кое-что умею. Эодан, ты можешь убить нас, если хочешь, но через день потерпишь крушение!

Рабы загомонили. Корабль под порывом ветра резко накренился, и Эодан почувствовал, как брызги упали ему на лицо.

Фрина оставила поручень и подошла к нему.

– Я не очень много видела море, – сказала она. – Но боюсь, Флавий прав.

Эодан посмотрел на палубу, на Викку. Она смотрела на римлянина с выражением, которое он не понял. Только это не была ненависть. Он поднял меч, так что тот задрожал перед его глазами. Кровь на рукояти меча сделал ее скользкой. Я меня не было истинный вражды с теми людьми, кровь которых я пролил, подумал он.

Он посмотрел на море, на белую пену на беспокойной зеленой синеве, на небо, на далекую туманную линию, которая была Италией. Плюнул на доски палубы и сказал:

– Хорошо! Сложите оружие и будете офицерами на корабле. Вам не причинят среда.

– Какие у нас есть гарантии? – спросил Деметрий.

– Никаких, – сказал Флавий, – кроме того, что он хочет благополучно добраться вместе со своей женой до суши. – Пошли. – Он начал спускаться по лестнице. Гребцы непристойно бранились. Двое приблизились, подняв обломки весел. Тьёрр молотом отогнал их. Флавий отдал свой меч Эодану, который вонзил его в палубу.

– Советую утвердить твою власть неотлагательно. – Флавий сложил руки и прислонился к борту. Он улыбался. – У тебя неуправляемая банда.

К этому времени все гребцы вышли на палубу. Эодан сосчитал их. Всего шестнадцать живых, включая Тьёрра, хотя несколько ранены. Он наполовину поднялся по лестнице

– Слушайте меня! – крикнул он.

Они ходили по палубе, раздевали павших матросов, потрясали найденным оружием, разговаривали на дюжине языков. Несколько человек приближались к Викке.

– Слушайте меня! – взревел Эодан. Тьёрр взял шлем Деметрия и стал бить по нему молотом, пока уши не заболели от грохота. – Слушайте меня, или я выброшу вас за борт! – крикнул Эодан.

Когда все стояли или сидели под ним на палубе, он заговорил. Северные народы не владели ораторским искусством, но Эодан хладнокровно знал, что сегодня должен им овладеть, если хочет выжить.

– Меня, освободившего вас, зовут Эодан, – сказал он. – Я кимвр. В прошлом году, разбив много римских армий, мы вступили в Италию. Здесь удача отвернулась от нас,