– Что? – прошептала она.

– Вы потанцуете со мной?

– Здесь? Как это возможно? – задохнулась девушка.

– Вы сами это сказали. Дафна дает бал. Будет играть музыка. Будут танцы. Когда планируется этот бал?

– Миссис Хаклберри сказала что-то насчет следующей недели.

– Превосходно. Тогда потанцуйте со мной.

Он опять ее дразнит? На этот раз его слова ей не понравились. В ней поднялся гнев:

– О да! Я просто появлюсь в бальном зале в униформе горничной, под руку с братом моего хозяина. И все это будет совершенно прилично и в порядке вещей, и никто даже бровью не поведет.

– Не в бальном зале, конечно, – продолжал Кейд. – Музыка разносится по всему дому.

– Вы не шутите, – прищурилась она.

– Ничуть.

– Я буду наступать вам на ноги.

– Это я вынесу.

– А вдруг случайно сделаю подножку?

– Рискну.

– Где же мы встретимся? Нет, вы не можете быть серьезны!

– Встречаемся здесь. В полночь.

Верный слову, Кейд был готов к часу дня и стоял в фойе, одетый в лосины, серый жилет, зеленое пальто с белой рубашкой и галстуком и высокие черные сапоги. Он не только идеально подходил для поездки за духами, но и вообще был чересчур хорош. Пока он провожал их к экипажу, Мэри постоянно заикалась и краснела, особенно, когда он подсадил их на сиденья, как знатных леди.

– Как любезно со стороны леди Дафны отпустить нас и позволить воспользоваться экипажем, – пробормотала Даньелл и, опираясь на руку Кейда, поднялась в экипаж и устроилась рядом с Мэри на бархатистом сиденье изумрудного цвета.

– Леди Дафна слишком добра к нам, – согласилась Мэри.

– Вздор. – Кейд поднялся по лесенке и уселся напротив девушек. – Она согласилась исключительно ради того, чтобы я хоть на время убрался из дома.

– Это таким образом вам удалось ее убедить?

Даньелл покачала головой и улыбнулась его дерзости.

– Она велела мне держаться подальше от вас, – ответил Кейд. – Но я убедил ее в том, что всего лишь хочу побыть рыцарем. Кроме того, подозреваю, что она не думает, будто я смогу сделать что-то непристойное в присутствии мисс Хартфилд.

Экипаж тронулся, лошади шли бодрой рысью по направлению к Бонд-стрит. Все трое весело смеялись. Вскоре стало ясно, что Мэри не удовольствуется только одним парфюмерным магазином. Ей хотелось посетить каждый и перенюхать все духи, прежде чем сделать какой-либо выбор.

– Я забегу туда сама, – сказала она, когда они остановились перед четвертым магазином. – Вижу, что надоела вам.

– Вовсе нет, – заверила Даньелл. – Я хочу убедиться, что вы найдете идеальный запах.

– Пусть будет, как желает мисс Хартфилд, – вмешался Кейд. – Уверен, она пробудет там недолго.

Даньелл сверкнула глазами, но промолчала. По правде сказать, ей надоело бесконечно нюхать духи и ноги у нее болели. Она не привыкла так долго ходить в туфельках на тонкой подошве. Ботинки куда удобнее. Еще более соблазнительной была мысль побыть наедине с Кейдом.

Грум опустил лестницу и помог Мэри выйти. Убедившись, что он проводит девушку в магазин, Кейд быстро и бесцеремонно захлопнул дверь.

– Мисс Хартфилд больше нет с нами, – сказала Даньелл. – Означает ли это, что вы перестали быть рыцарем?

– Если вам повезет, – ухмыльнулся Кейд. – Как считаете, найдет она там идеальный аромат?

– Ни за что на свете, – вздохнула Даньелл, теребя завязки ридикюля. Теперь, когда они остались одни, она слишком остро ощущала исходящий от него запах мыла и чистоты и его близость.

– Я тоже так думаю.

– Мне было куда легче. Мои духи выбрала и подарила мне бабушка, когда я была девочкой.

– Какой вы были девочкой? – спросил он внезапно.

Совершенно неожиданный вопрос. Она продолжала возиться с завязками, пытаясь придумать, что ответить.

– Полагаю, что была нетерпеливой и любознательной.

– И? – не унимался он.

– Постоянно изучала языки, любила родителей. Отчаянно хотела иметь сестру. И слишком часто бросалась в приключения, не успев хорошенько все обдумать.

Он рассмеялся.

– А вы? Каким вы были в детстве? – спросила девушка нерешительно, осознавая, как интересно ей услышать ответ, причем это не имеет ничего общего с заданием.

Кейд прислонился головой к спинке сиденья и пожал плечами:

– Посмотрим… Буяном, озлобленным, переполненным энергией, никогда не ладившим с братом.

– И?

– Ненавидевшим отца и вечно раздраженным на мать.

Вот этого она точно не ожидала.

– Вы ненавидели отца?

– Да, – процедил Кейд.

Даньелл не станет ни о чем допытываться. Очевидно, она ошибалась: не все дети любят родителей.

– Почему вы раздражались на мать?

Кейд вздохнул и выглянул в окно, словно призывая воспоминания о прошлом.

– Мать была… слабой. Я часто умолял ее оставить моего отца. Защищаться. Как-то противостоять ему.

– Противостоять?

Сердце Даньелл гулко забилось.

– Он был склонен к насилию и буйству. И его склонности проявлялись сильнее, когда он был пьян. А пил он часто.

Даньелл сглотнула. Она была слишком хорошо знакома с насилием. Жить на судах означало каждый день видеть стычки мужчин и мальчишек, но силы их были примерно равны. Она представить не могла, чтобы взрослый человек мог хладнокровно избивать ребенка или женщину. Как запуганы, должно быть, были Кейд и Рейф! Маленькие, беззащитные, трясущиеся от страха.

Она подумала о своем отце, терпеливом, любящем и добром. Невозможно представить ребенка, который боится родителей.

– Что делал Рейф?

– Пытался драться с отцом. Защитить мать. По мнению Рейфа, она была святой. Он оставался в доме слишком долго, чтобы ее защищать.

– А вы?

Губы Кейда скривила невеселая улыбка.

– Я ушел в тот момент, когда понял, что смогу выжить. Я всегда оставлял героические подвиги брату.

Лежавший на коленях ридикюль был забыт.

– Куда вы пошли? На кого могли положиться?

– Я был повсюду. Полагался на себя и нескольких верных друзей.

– Друзей?

Опять это слово!

– Полагаю, можно сказать, что у меня много хороших друзей.

– Откуда у вас столько друзей?

Кейд коснулся полей шляпы: