«Вот мы и вернулись к тому, с чего начали», — подумал Ари, закрывая книги.

Как он и опасался, цепочка замысловатых аналогий замкнулась. И все же какая-то, пусть даже самая ничтожная, связь между «Изумрудной скрижалью» и Онкуром существовала. Ведь Interiora Terrae[31]— тайное место, в данном случае скрытый на дне колодца в сердце Парижа туннель, который удалось найти благодаря указаниям Виллара. Строитель XIII века использовал эту фразу в первом же из шести ключей-подсказок к своей загадке. Ари отыскал в начале своей записной книжки текст, написанный Вилларом на старопикардийском.

Se es destines, si come iou, a le haute ouraigne, si lordenance de coses enteras. Lors greignor sauoir te liuerra Vilars de Honecort car il i a un point de le tiere u une entree obliie est muchie lequele solement conoisent li grant anchien del siecle grieu et par la puet on viseter Interiora Terrae.

Затем он перечитал перевод:

Если ты, как я, предназначен для творчества, ты поймешь порядок вещей. И тогда Виллар из Онкура откроет тебе свое величайшее знание, потому что есть место на земле, где скрыт забытый вход, известный лишь великим древним греческого мира, который позволит тебе побывать в недрах земли.

Получается, акростих VITRIOL и есть связующее звено между «Изумрудной скрижалью» и Вилларом. Ну и что нам это дает?

Маккензи протер глаза, встал, знаком попросил Бенедикт присмотреть за его вещами и вышел покурить.

Он курил третью сигарету подряд, когда наконец зазвонил его мобильный.

— Нашла что-то интересное?

— Представь себе, да, — с азартом ответила Ирис.

— Классно, когда ты так говоришь…

— О Чарльзе Линче — ничего особенного. Он нигде не засветился. Отец — английский офицер, от которого в сорок пятом году залетела одна француженка… Он остался во Франции и женился на ней. Так что Чарльз Линч родился в Ландах в сорок шестом. Детство самое обычное. Затем он изучал геологию в университете Бордо. Получив докторскую степень, обосновался в университете Пьера и Мари Кюри, где и работал, пока в прошлом году не вышел на пенсию. Его жена, тоже преподаватель, умерла в тысяча девятьсот девяносто втором году от болезни Хантингтона, когда их единственной дочери Мари было двенадцать. Этот человек никогда не имел дела с нашими службами, у него нет судимостей, ни в какой политической деятельности он не замешан, не уклонялся от налогов, в общем, ничего…

— А я-то думал, ты нарыла что-то стоящее.

— Да, но это не связано с ним напрямую.

— Слушаю тебя.

— Вообще-то это вышло случайно. Догадайся, на что я наткнулась, наводя кое-какие справки о его профессии?

— Рассказывай.

— За последние два месяца два человека, занимавшиеся точно тем же, что и он, то есть геологическими исследованиями в университете, сгинули. Один умер при несколько странных обстоятельствах, а другой буквально испарился, как и Линч.

— My God![32]А что ты называешь «несколько странными обстоятельствами»?

— Внезапная остановка сердца, хотя никаких медицинских показаний для этого не было.

— Такое случается каждый день.

— Знаю, а все-таки мне здесь почудилась какая-то странная связь, учитывая судьбу двух других геологов.

— Странная связь? Берегись, Ирис, ты превращаешься в одержимую! Ладно… Ну а помимо профессии у этих троих было хоть что-то общее?

— На первый взгляд — нет. Всем им было от пятидесяти до шестидесяти двух лет. Но пока я в это особо не вникала. Сейчас пороюсь в их данных и пошлю тебе все три досье.

— Идет. Ты можешь назвать мне имена двух других?

— Того, что умер, звали Франк Аламерсери, а другого — Луи Небати.

Ари записал имена.

— Отлично. Раз уж ты этим занимаешь, может, заодно поищешь инфу на некоего П. Рубедо?

Он продиктовал ей имя по буквам и поблагодарил, прежде чем отключиться. Затем вынул из кармана клочок бумаги, на котором Мари Линч написала свой номер, и позвонил по нему.

Удар был таким сильным, что Кшиштофа отбросило в гостиную, где он, оглушенный, повалился на спину.

И как он только мог так глупо попасться? Дверь распахнута, квартира пустая, вот он и поверил, что грабитель уже ушел… А тот спрятался на лестничной клетке и наверняка поджидал его там.

Залевски встряхнул головой и едва успел приподняться, как его ударили ногой по ребрам. Он закричал скорее от ярости, чем от боли, перекатился на бок и приложился головой о низкий столик. Вне себя от злости, он рывком вскочил на ноги прежде, чем противник снова на него набросился.

Коренастый коротышка с бритой головой смахивал на английского боксера. Нервный и злобный, он кидался на свою жертву, втянув голову в плечи и подняв кулаки.

На этот раз Кшиштоф успел подготовиться. Он принял стойку, отбил один за другим два удара и сам перешел в атаку. Более хитрый и изворотливый, чем его противник, он сумел пробить его защиту и нанес ему прямой удар в лицо. Услышал, как под его кулаком хрустнула носовая кость, а миг спустя хлынула кровь, заливая рот противника, который отвлекся, чтобы утереться тыльной стороной ладони. Залевски воспользовался этим, чтобы нанести хук слева, но промахнулся. Незнакомец отступил и ушел от удара. Несколько секунд они мерили друг друга взглядами. В тот же миг Кшиштофу послышался шум в спальне, там, где у него стоял сейф.

Нахмурившись, он оглянулся, но в этот момент противник снова набросился на него. Бой возобновился, удары следовали один за другим. Получив апперкот, Залевски решил воспользоваться своим высоким ростом, чуть отступил и нанес удар ногой. Его каблук угодил прямо в висок противника. Но тот казался неуязвимым. Тяжелый, массивный, он словно не замечал ударов и продолжал наступать, как разъяренный питбуль.

Уходя от его наскоков, Залевски попробовал увлечь его поближе к спальне, пытаясь понять, что за звуки оттуда доносятся. Однако тот, похоже, раскусил его хитрость и понесся на него, низко склонив голову, словно вепрь. Кшиштоф не успел уклониться, и противник всей массой врезался ему в грудь. Его отбросило назад, и с жутким грохотом он налетел на книжный шкаф. Книги и безделушки сыпались на него градом, пока он сползал на пол.

Не давая ему ни секунды передышки, неприятель осыпал его ударами. Кшиштоф прикрыл лицо руками, пытаясь защититься от атаки. Но большая часть ударов попадала в цель.

Кое-как он попытался высвободиться. Однако противник, навалившись всем своим весом, буквально пригвоздил его к полу. Кшиштоф предпочел не отбиваться, а протянул левую руку к книжному шкафу и нащупал статуэтку Будды. Схватив ее покрепче, он изо всех сил метнул ее в лицо врагу. С коротким рыком тот повалился на бок, держась за лоб.