Леонардо укзал куда-то в сторону допросной - У этого Ксандра были также найдены при себе три куска ткани коричневого цвета с обметанными нитью краями. И эти три тряпки очень уж схожи с нарукавными повязками сочувствующих гильдии кожевников. Далее, у безголового, нами не определенного исследуемого, в вещах хранились два векселя нуэльского филиала банковского дома Гигинэм. Более они нигде не обналичиваются. Сумма – три тысячи флоринов. Как вы полагаете, отец Родригес, наши исследуемые продолжили бы свое путешествие с пятнадцатью килограммами золота? – Леонардо торжествующе улыбался. О, это был весомый и немалый довод - Я очень внимательно прочитал копию рапорта вице-сержанта егерей. Святые отцы, ответьте – в каком еще городе, кроме города Нуэлл, цвет знака гильдии кожевников является коричневым? Кто платит медью, а получает по векселям золото? – задал Леонардо риторические вопросы и сам же на него ответил – Ни в каком. Только здесь, только в Нуэлле. Никто. Только курьеры.

-Тогда, тогда надо допросить не этого Ксандра, а самого Совершенного! – буйно вскинулся с места брат Олонсон и тут же умолк, сам себя заткнул и уселся обратно под соболезнующими взглядами человеку, сказавшему несусветную глупость.

-Они все молчат на допросах, эти мерзкие твари. Час, ну другой иногда, если им ядом не надоест плеваться, а потом тык и сердце встало. Ни одного же так и не смогли ни разу допросить, забыл никак о том, брат Финик? Тьфу, брат Олонсон, не прими в обиду оговорку!

-Тогда, мы голосуем отцы-инквизиторы? – старший секретарь приората обвел требовательным взглядом состав малого трибунала и первым поднял руку – Я за!

-Согласен! За я! Интересно будет посмотреть, может чего нового познаю.

-Поддерживаю полностью! И позволю себе заметить, что пункты сорок два и подпункт…

-Ну промолчи ты про свои пункты, брат Финик, хоть раз! – с горестным вздохом брат Родригес оборвал секретаря, вставая с диванчика и вплотную приближаясь к Леонардо. Из рта его дурно воняло чесноком и еще чем-то закисшим, до тошноты неприятным. Да и от самого него несло тяжелым застарелым запахом пота, а из тонкого крысиного носа торчали длинные рыжие пучки волос. Два мерзких прыща от грязи на лбу и на сальной шее, и еще, еле-еле виден в круге ворота сутаны назревший чирей. Скоро лопнет.

«Омойтесь дважды в существовании своем – при явлении в эту юдоль скорби и когда представать будете перед Господом нашим». Сколько лет назад эту невообразимую глупость изрек Коллон, тогдашний Наместник Господа – триста лет или четыреста? И какой же тогда несгибаемый духом хранитель древних заветов наш брат Родригес! Настоящий стоик! Мерзкая нечистая телом, духом и мыслями низшая тварь. Не достойная меча, только вонючей пасти сотворенного туката.

Брат Родригес что-то уловил, взгляд его и так ненавидящий, превратился в что-то вообще невообразимое, в сплавленное нечто, в крошащийся ядовитой пылью сухой кусок дерьма. И голос его тоже смертельный яд и разъедающая кислота:

-Я очень надеюсь, что вы не ошибаетесь, легат-следователь. Ни в чем – ни в Гнезде, ни в действенности ваших методов, ни в разговорчивости исследуемого. Я даже откровенно желаю этого. Если вы правы, то вы не найдете никого более открыто и всеми возможностями поддерживающего вас на пути вашем к инквизиторской инсигнии, чем я. Но, если вы ошибаетесь, легат-следователь, я предприниму все всевозможное, что бы ваш путь бесславно оборвался. В инквизиции не место авантюристам со столь грязными методами. И что у вас с глазами? Болеете? Желтухой?

Леонардо сложил губы в подобие вежливой улыбки и негромко ответил, растягивая слова и сознательно дразня брата Родригеса:

-О, нет, я полностью здоров, отец Родригес. Вы ведь о нашей родовой черте тоже наслышаны? Это статочные последствия быстрого выздоровления. И я непременно запомню, отец-инквизитор Родригес, ваши слова о моем Пути. И сообщу их моему благородному отцу. Кстати, а как вы относитесь к высказыванию пятого Наместника Святого Престола святого Игнация Лойолы: «Цель оправдывает средства»? Или и в этом случае у вас есть другое мнение? Не схожее с мнением Наместника? Его же канонизировали, верно? А это означает, что это святые слова изреченные будущим святым.

Они еще некоторое время померялись силой взглядов, а потом брат Родригес отвел взгляд, всем телом повернулся к наблюдающим за ними святым отцам и громогласно произнес:

-Внимание малого трибунала! Я, старший отец-инквизитор Родригес, как Сlam spectacul, сиречь Тайный представитель Третьего отдела Святой конгрегации, говорю вам – я за! Властью своей и Правом своим я накладываю на легат-следователя видама Леонардо всю ответственность за то, что произойдет и что свершиться! И нарекаю сего легат-следователя именованием Мinister poenarum с правом принимать решения, отдавать необходимые приказания и действовать всеми силами своими во славу Господа и Веры нашей на срок одного десятка дней! Inquam defect! In nomine Patris, et Filii et Spiritus Sancti. Amen. Dixi!

А Леонардо даже не удивился услышанному. Низшие, они всегда поражают и изумляют – то своей немыслимой вселенской мудростью, то или глупостью, то вот такими неожиданностями. Тем и сильны, потому и существуют до сих пор.

Глава 6

Глава шестая.

О том, что изменение процедуры допроса дает нужный результат, арбалетчик Ксандр заключает сделку со следствием, в городе Нуэлл действительно находиться Гнездо Совершенных, а временная должность Мinister poenarum, то есть министр наказаний, не только дает широкие права, но и накладывает неимоверно много обязанностей.

Пока они ожидали доставки в допросную жены арбалетчика по имени Паккета и его дочери Сюззи, то каждый из состава малого трибунала занимался выбранным им делом.

Отец Родригес медленно перебирал бусины четок, шевелил губами в беззвучной молитве и с такой доброжелательностью и благосклонностью поглядывал на Леонардо, что у более слабого духом давно бы маршировали по коже бесчисленные легионы мурашек. Старший секретарь мэйстер Фавом откровенно скучал и томился ожиданием – после оглашения своего ранга отцом Родригесом и вручения им неограниченных полномочий Леонардо, его присутствие на допросе было ненужной фикцией. Брат Олонсон непрестанно скрипел стилусом и с тихим шелестом перелистывал страницы Кодекса и Устава. Мастер Слова Черри с ожесточенным рвением перебирал свой набор инструментов дознания. Чем-то то громко клацал, бумкал и гремел. С затяжным шуршанием щелкал, стрекотал натяжными барабанчиками и тщательно протирал,