Михалыч, насколько это было возможно при его занятости, занимался Васькой при непосредственном участии Лены. Он подробно объяснял Вовке, зачем проводит те или иные действия и упражнения.

— Уж коль ты сам ездить пока не можешь, вникай в суть работы. Владелец должен знать, что делают с его лошадью и для чего.

Васька под седлом вела себя спокойно, а первые тесты показали, что прыгать кобыле очень нравится.

— Похоже, что до того, как лошадка отправилась к метро народ катать, кто-то в неё основы спортивные заложить успел, — резюмировал Михалыч. — Это радует, не с нуля начинаем.

Лена как всадник тоже произвела на тренера хорошее впечатление.

— Будет из девчонки толк, можно не сомневаться. Главное, чтобы нос не задирала, — одобрительно сказал тренер после очередного занятия.

Скидок на возраст Михалыч не признавал. Лена иногда засыпала прямо у Марины в машине. В этом случае Володя и Марина довозили юную всадницу до её дома.

Как-то раз, проводив Лену, Вовка и Марина столкнулись с выходившим из этого же подъезда Иваном Ивановичем. Удивлённые донельзя, они не сразу догадались поздороваться.

— Иван Иванович, добрый вечер!

— Добрый. Я смотрю, вы опять вместе. Это хорошо. Давненько мы не виделись. А у меня для вас интересные новости. Володя, я думаю, визит к мадам Пилипчук ты ещё не забыл?

— Забудешь такое, как же.

— Ну так вот. В район, где Пилипчук держит лошадей, пришёл новый начальник райотдела милиции. Очень принципиальный мужик. Оказывается, на нашу старую знакомую столько жалоб накопилось, только прежнее руководство спускало всё на тормозах. А Пилипчук до того уверовала в свою безнаказанность, что заявилась к новому начальнику с конвертиком в сумочке. Потом — то она об этом пожалела, но было поздно. Потому что разозлённый майор буквально через пару дней нагрянул в её хозяйство с проверкой, прихватив с собой главу местной администрации с врачом санэпидемстанции в придачу. И получила гражданка Пилипчук после проверки уведомление о том, что лавочка её закрывается. Тогда она ничего умнее не придумала, как заявить, что всех лошадей выпустит на улицу. Мол, кормить их нечем и всё такое. Только просчиталась мадам. Оказывается, у нас в городе весьма влиятельные люди буквально неделю назад открыли что-то вроде приюта лошадиного. И вместо того, чтобы отправиться на улицу, десять коней поехали в этот приют.

— А ещё четыре? — спросил Вовка. — Там же четырнадцать оставалось, когда мы Ваську увезли.

— Остальных пристроили ребята, которые уже давно спасают лошадок от всяких пилипчуков и им подобных. Организация у них таки называется «Эквихелп». Возможностей, конечно, поменьше, но оставшихся четырёх они в хорошие руки пристроили.

— Здорово! Это действительно хорошие новости, — обрадовалась Марина.

— А вы что здесь делаете? — с хитринкой спросил Вовка.

— Да вот, зашёл к Лениной маме, она мне звонила вчера. Мы после первого разговора несколько раз в городе встретились случайно. У нас, как выяснилось, много общего.

— Понятно, — дружно протянули Вовка с Мариной и улыбнулись.

— Иван Иванович, вас подвезти? — предложила девушка.

— Да нет, спасибо. Мне тут недалеко, пешочком пройдусь.

Заканчивался ещё один день. И он принёс много нового и хорошего. Жизнь била ключом.

Прошла неделя. Вовка снова начал работать в отцовской фирме. Свободного времени значительно убавилось, и на конюшню Володя ездил теперь только по вечерам. Встречи с Васькой по-прежнему доставляли ему огромную радость. Иногда после трудного дня в голову закрадывалась мысль отменить поездку, но, чем ближе Вовка подъезжал к конюшне, тем лучше он себя чувствовал. Общаясь с лошадью, он вообще забывал об усталости. Лена вместе с Васькой потихоньку осваивали прыжковые азы. Обе показали себя талантливыми ученицами, и тренер, слегка изменив первоначальный план, решил подготовить их к соревнованиям, которые должны были состояться в клубе через два месяца, в последнюю субботу сентября.

А Вовке не давало покоя одно — его отношения с Мариной. Она несколько раз была в гостях у него дома. Вовкины родители полностью одобряли выбор сына. Марина им очень нравилась. Вовка подозревал, что отец девушки наверняка знает, что они помирились и продолжают встречаться. Будь это всего лишь очередной летний роман, беспокоиться не было бы причин. Но чувства к Марине сильно отличались от тех, которые Вовка испытывал к своим прежним подружкам. Наконец он решил поговорить с Мариной начистоту, выбрав для этого очередную прогулку в поля.

— Марин, ты извини, но меня одна вещь беспокоит.

— Что-нибудь по поводу Васьки?

— Да нет, там всё классно.

— А что тогда? Ума не приложу.

Вовка помолчал и решился.

— Да… твой отец, Николай Петрович.

— Почему ты заговорил о моём отце?

— Ну мы с тобой встречаемся… Извини, мы теперь с тобой просто вместе, ну в общем я… — Вовка замялся.

— Володя, что ты хочешь этим сказать? — не понимала Марина.

— Ты для меня — всё! — выпалил парень. — А он…

— А что «он»? — тихо спросила девушка.

— Ну этот наш разговор с твоим отцом в больнице…

— А-а, ты об этом.

— Конечно об этом. Я не хочу ещё раз услышать от Николая Петровича то же самое.

— Володенька, я сама не знаю, как быть. Папа у меня хороший, я его очень люблю, но иногда его просто клинит. Переживает за меня, беспокоится. Я ему сто раз уже говорила, что всё в порядке, а он не верит. По три раза на день переспрашивает. Да это у всех почти. У друзей моих, например, такая же проблема. Родители опекают, как пятилетних. Привычка…

— Да уж, испытал на себе, — буркнул Вовка.

— Давай пока оставим всё, как есть. Мне с тобой хорошо, и это главное.

— И мне тоже, солнышко моё. — Володя нежно поцеловал девушку.

Прощаясь с Мариной, парень принял решение поговорить с Николаем Петровичем.

«Расслабился, понимаешь ли. Жизнь за меня никто строить не будет. Приятно, конечно, когда такие люди, как Иван Иванович и Журавлёва, помогают. Но самому тоже действовать надо», — увещевал он себя, настраиваясь на разговор.

На следующий день Вовка сразу отправился в банк. Юноша позвонил по внутреннему телефону прямо в кабинет Николая Петровича.

— Приёмная господина Измайлова, добрый день, — ответила секретарша.

— Здравствуйте. А можно Николая Петровича?

— Как вас представить?

«Представьте меня в душе», — чуть не ляпнул Вовка.