от меня, что дерево тут же высохло, и его пришлось срубить. Я ведь вовсе не ради доходов переписал на себя то дерево. Просто мне хотелось испытать свою судьбу. И вот теперь, спустя четыре года, когда дерево вновь зазеленело и дало плоды, мне захотелось вернуться в родные края. Ведь за это время у меня не было вестей о жене и детях! Я продал урожай с ореха и на вырученные деньги купил немало товара. А теперь, прошу тебя, отпусти меня подобру-поздорову. И если за эти четыре года я провинился в чем-нибудь, то прости меня, сделай милость. Спасибо тебе за хлеб, который я ел у тебя.

Купец поднялся, поцеловал ювелира и стал просить у него прощения.

— Прости меня, — говорил он, — ведь я не знал тебя! А иначе разве я допустил бы, чтобы ты был у меня слугой?

Купец щедро одарил его, и ювелир тронулся в путь, в родной город. Как только он прибыл туда, зашел он в свою лавку, открыл дверь и вдруг видит: блестит на полу потерянный изумруд! Ювелир тотчас подобрал камень, очень обрадовался, запер скорей лавку и пошел к себе домой. Жена и дети, выбежали ему навстречу, то плачут, то смеются.

А на следующее утро ювелир отправился в свою лавку и по-прежнему начал торговать самоцветами, и так прожил в радости и веселье остаток своих дней.

Сказка про шахзаде Мохаммеда

Было так, а может, не было, жил на свете падишах и было у него три сына — Джамшид, Хоршид и Мохаммед. Долго жил падишах, но вот настало время вручить богу душу. Он занемог и призвал к себе сыновей.

— Слушайте меня, — сказал он им, — дети мои, мои наследники, и запомните мой наказ! В нашем городе семь ворот. Одни из них я велел запереть и замазать глиной, чтобы вы не открывали их и не выходили через них из города. В какой бы стороне вы ни надумали погулять или поохотиться, все равно не выходите через те ворота, даже не глядите на них.

Прошло после этого несколько дней, и падишах умер. Старший шахзаде, Джамшид, занял престол отца и правил целый год, не ведая горя и не обижая подданных. Однако надоела Джамшиду беспечальная жизнь, и однажды он созвал своих везиров и повелел им открыть наглухо закрытые ворота, захотелось ему выехать через них из города, посмотреть, что за ними скрывается.

Везиры пали ниц и стали отговаривать Джамшида.

— Да будем мы жертвой за тебя, шах! Не перечь обычаю предков — никогда ни один падишах не проходил через те ворота, не изволь и ты нарушать обычай.

— Твердо мое решение, едино мое слово, не перечьте мне и возражать не смейте! Поживей приготовьте все для охоты и отоприте ворота.

Везиры, увидев, что их слова не возымели действия, открыли ворота, и падишах выехал через них на охоту. А перед тем, как покинуть город, он написал везиру правой руки, что, если через сорок дней он не вернется с охоты, пусть падишахом станет его брат Хоршид.

Джамшид и его охотники в первый день ничего не поймали и уже собирались вернуться в город, как вдруг увидели вдали красивую стройную газель. Падишах велел загонщикам окружить ее, да пригрозил, что, если упустят зверя, не сносить им головы.

Охотники тесным кольцом окружили газель. Бедняжка глянула в одну сторону, глянула в другую — все пути отрезаны, люди стеной стоят. Тогда газель перепрыгнула через голову падишаха и ускакала прочь.

Падишах сказал:

— Раз газель перескочила через мою голову, я сам ее поймаю. Возвращайтесь назад, пусть никто за мной не едет!

Все спутники Джамшида вернулись в город, только один его гулям — негр, служивший Джамшиду с детства, сказал:

— Я тебя не оставлю, мой падишах, пойду за тобой повсюду, дай мне на это разрешение.

— Хорошо, — согласился Джамшид. — Оставайся со мной.

Падишах и гулям вскочили на коней, вдели ноги в стремена и вихрем понеслись по степи за газелью. Мчались они долго, а газель никак не догонят — все дальше убегает, а потом у степной речушки и совсем скрылась из глаз, будто вода, в землю ушла. Как ни старались они найти газель, ничего не вышло.

— Давай спешимся, переведем дух, посмотрим, куда нас занесло, что это за место! — предложил падишах.

Они сошли с коней, уселись на бережку, освежились холодной водой. А вокруг пустыня, ни одной живой души не видно. Передохнув немного, Джамшид сказал гуляму:

— Иди сними хурджин[61] и принеси сюда, посмотрим, что там поесть найдется.

Черный гулям снял с коня хурджин со снедью, и они хорошенько поели. А когда утолили голод, захотели попить. Падишах хотел было горстью зачерпнуть воду, как вдруг увидел серебряную чашу и протянул к ней руку.

Едва он дотронулся до чаши, как раздался голос: «Прочь отсюда!» — и тотчас из речушки вышла девушка, прекрасная, словно луч солнца, с дубинкой в руках. Она быстро ударила ею падишаха по плечу, приговаривая: «Стань камнем!» То же самое проделала девушка с гулямом. Джамшид и его черный слуга тут же превратились в камни и скатились в воду.

Прошло сорок дней. Жители города, где правил Джамшид, не дождавшись возвращения своего падишаха, облачились в черные одежды и объявили траур, как если бы падишах их умер. Когда прошло семь дней траура, по завету Джамшида падишахом стал шахзаде Хоршид.

Год правил Хоршид своим царством тихо и мирно, а через год велел открыть загадочные ворота и принести себе охотничью одежду. Как ни просили везиры, как ни молили его не выезжать через те ворота, падишах упрямо стоял на своем.

— Не смейте мне прекословить. Я должен ехать и выеду из города только через те ворота.

Волей-неволей принесли падишаху охотничье платье, и Хоршид с несколькими охотниками покинул город.

Он тоже наказал своему везиру правой руки объявить падишахом шахзаде Мохаммеда, если сам не вернется домой через сорок дней.

Проехал Хоршид некоторое расстояние и тоже увидел прекрасную газель, пленившую его взор.

— Окружите эту газель, не дайте ей убежать. Кто упустит ее, тому голову снесу! — крикнул он.

Окружили люди газель, глянула она направо, глянула налево, — все пути отрезаны, тогда она перепрыгнула через голову самого падишаха и стрелой понеслась через степь.

Падишах задумался, потом сказал:

— Никто, кроме меня, не должен