Глава 7. Сияние

7 января 335 года от Разделения, суббота

Купленная у Филина гитара звучала всё лучше и лучше, Виктор Лапорт сидел в глубоком кресле перед камином, который, похоже, никогда не разжигался, и перебирал струны. Изначально посеребрённые, сейчас они были угольно-чёрными, структура деки чуть изменилась, волокна расширились, усиливая звучание. Если бы Виктора спросили, что он сделал с инструментом, он бы не сказал, потому что и сам точно не знал, что с ним происходит.

С острова он уплыл на одном из гидроциклов, оставшихся от охотников. Никакого раскаяния от того, что Минковского пришлось прикончить, Виктор не испытывал, один чокнутый маг – куда ни шло, а двое – это верная смерть для них. Торговец оружием и при жизни вёл себя неадекватно, значит, первый бы слетел с катушек.

Вот это ожидание – когда снова пробудится внутренний зверь и начнёт крушить всё вокруг, его и пожирало изнутри. В приюте им рассказывали, а главное – показывали, что случается с магами, когда они остаются без браслетов, благо записей с камер хватало. Как гибнут люди, горят дома, взрываются машины и мотоциклы, и всё только потому, что эсперу показалось, что на него не так посмотрели. На острове Виктор что-то такое почувствовал, когда швырнул в охотника камнем, от его ладоней к куску кварца словно нить протянулась, и то, как камень ударился о плоть, он почувствовал.

Примерно то же самое чувство он испытал, когда отрубал голову Минковскому. И ещё два раза, в первый раз жертв могло было пятеро, во второй обошлось двумя. В эти моменты ему нравилось причинять боль, ощущать, как кровь в жилах пожилого мужчины готова вскипеть, как почти обугливается кожа молодой женщины, подобравшей его в океане. На катамаране, обнаружившем гидроцикл неподалёку от гряды островов к югу от Параизу, он сдержался, небольшое недомогание, ожог, похожий на солнечный, кровь из носа у одного ребёнка и волдыри у другого. Младенец вообще ничего не заметил, только расплакался. Да, всё это произошло почти одновременно, возможно, эти люди что-то заподозрили, но ничего не сказали.

Второй раз он не сдержался – его ограбили и избили возле клуба на острове Беринга, один подонок держал его за волосы, а другой бил ногой в живот, примериваясь каждый раз. Каждый раз из четырёх, на пятый он попытался закричать, но не смог, лёгких у него уже не было. Его дружок что-то заподозрил, попытался сбежать, но не сделал и трёх шагов, а потом полз, чувствуя, как отмирает тело, начиная от пяток, и дальше, пока смерть не добралась до сердца. Трупы пришлось уничтожить, Лапорта никто не учил, как это делается, он представил, как те загораются изнутри, после нескольких неудачных попыток обугленные куски рассыпались пеплом.

Каждый раз после такого применения силы он чувствовал опустошение, неделями не мог даже зёрнышко на столе передвинуть, но потом способности возвращались. На то, что проклятье обойдёт его стороной, он не надеялся – воспитатели умели убеждать. Оставалось только найти того, кто бросил его на острове, а потом тех, кто его туда привёз, и выпустить зверя наружу, больше не сдерживаясь. Эти люди были ему должны, все они, и устроители охоты, и охотники, и их подручные, и бросивший его маг, их всех ждала смерть. Возможно, из-за этого он ещё не сошёл с ума, из-за цели на оставшуюся недолгую жизнь.

Телевизор, висевший над камином, включился неожиданно – в углу экрана светился портрет сбежавшего мага, Виктор ещё два месяца назад восстановил его по памяти и включил в поиск. Почти в центре экрана на трибуне стоял тот самый эспер. Он был не один, на первом плане выступал мэр Нижнего города, а очень красивая девушка держала мага за руку. Эту девушку он знал, её звали Мелани Пайпер.

Виктор стиснул зубы, стена над камином пошла трещиной, телевизор выгнуло, пластик оплавился и потёк. От электрической розетки оторвалась маленькая шаровая молния, стрельнула в сторону мага, тот поймал её, растёр между ладоней. Кисти его окутал неяркий пульсирующий свет, отлично видимый в полумраке. Сияние.

6 января 335 года от Разделения, пятница

– Сколько ты отдал за эту запись? – Волкова сидела на террасе, прокручивая видео вновь и вновь. Дом был чужой, по такому случаю она нацепила топик и шорты и даже забрала волосы в подобие хвоста.

– Нисколько, это была дружеская услуга.

– Странный ты тип, Веласкес, и друзья у тебя странные. Карпов, Гурковский по прозвищу Молчун, шушера покерная, кто там ещё? Другой бы с такими знакомыми давно уже помер, а ты жив и здоров. Но тут ты прав, эта запись ничего не стоит.

К Лещинскому, кроме самой Насти, приходили трое.

Женщина, блондинка лет тридцати, по данным полиции она была его подругой, работала в компании по прокату автомобилей, и, похоже, у них что-то не ладилось. На записи они орали друг на друга, не стесняясь в выражениях. После её посещения маклер выглядел бодрее, монитор показал улучшение сердечного ритма, а уровень дофамина повысился.

Вторым посетителем был сержант Уэст, ему Лещинский наплёл примерно то же самое, что и Насте, правда, поделился подробностями о клиентах, в частности о Марковицах. Стелла и Дэвид купили опцион какой-то фирмы, которая собиралась строить яхт-клуб возле Майска, но мэрия отозвала разрешение на строительство, площадку передвинули на Свободные территории, а там местная строительная мафия захотела получить свой интерес. Фирма почти разорилась, остальные инвесторы согласились отдать свои опционы с дисконтом, Марковицы тоже должны были потерять много денег, но, по словам Лещинского, где-то взяли недостающую сумму и выкупили весь пакет. Сейчас на площадке возводился пирс и стояли готовые здания, даже в этом виде стройка уже себя окупила.

Третий посетитель был ещё одним клиентом, из Нижнего, Лещинский дал подписать ему какие-то документы, и на этом они расстались.

Кроме этих троих, точнее, четверых, считая саму Волкову, больного посещали медсёстры, врачи, сиделка и санитар, но все они работали в больнице. А потом, после всех этих встреч, маклеру стало плохо. Смертельно плохо.

– Не всегда получаешь то, что хочешь, – философски ответил Павел, вкладывая карабин в держатели. – И отвыкай валяться без дела, твоё время – это моё время.

– Что-то ты раскомандовался, мелкий, – Настя вытянула ноги. – Я вкалывала в полиции восемь лет и живу в каком-то курятнике, а у тебя тут бассейн и прислуга приходящая. И оцелот… Куда ты его дел?

Павел хмыкнул. Он был на двадцать сантиметров выше