Обычный американец может назвать только шесть выбранных представителей власти

Кому, как не консультантам вроде Скелтона, понимать толк в невежестве избирателей. Они-то знают, что в новостях ничего не говорится о выборах судей. За ними следить скучно, ведь результат никому не интересен, кроме нескольких прокуроров. Следовательно, даже самые хорошо информированные избиратели не знают почти ничего о кандидатах, значащихся в бюллетенях. Выборы судей почти всегда внепартийны, так что решить, за кого голосовать, не помогает даже членство в той или иной партии; выбирать приходится практически наугад. Такое положение дел превращает баллотирование в весьма показательный психологический эксперимент по выявлению скрытой предвзятости. Вот только другая цель – выбирать компетентных судей – достигается не так хорошо.

Газетное дело приходит в упадок, и многие избиратели теперь не имеют новостного источника, в котором события излагались бы последовательно. По кабельным телеканалам и в сводках интернет-новостей преимущество отдается шумным национальным избирательным кампаниям, которые собирают огромное количество просмотров. Одиозного кандидата или скандала достаточно, чтобы из нашего поля зрения выпали все прочие события. Но посмотрите, как проходят в США обычные выборы. Число избирательных кампаний может достигать нескольких десятков, но должным образом освещается с полдюжины, не больше, – и так по всей стране.

Я попросил выборочную группу, состоящую из взрослых американцев (не только тех, кто ходит голосовать), перечислить людей, занявших 14 выборных должностей в масштабах страны, штата и города. Испытуемым также предлагалось написать имена любых чиновников, чьих должностей не было в списке.

Президента, естественно, назвали все. Имя вице-президента смогли вспомнить 89 % (больше, чем сообщается в некоторых исследованиях)[110]. Хотя бы одного сенатора от своего штата назвали 62 %. Обоих сенаторов – чуть меньше половины. Конгрессмена от своего округа – 55 %.

Вспомнить губернатора тоже было несложно. Главу исполнительной власти в своем штате знают 81 %. Впрочем, среди опрошенных, живущих в городе с мэром или городским управляющим, имя этого чиновника припомнить смогла едва ли половина.

Знаний рядового жителя хватило только на эти шесть должностей. Сказать, кто на данный момент занимает прочие должности, не сумела даже треть респондентов. Они не вспомнили ни одного представителя законодательного собрания штата и городского совета, а ведь именно там решаются основные административные вопросы.

Я также попросил участников описать свои политические предпочтения по пятибалльной шкале: от «очень консервативных» до «очень либеральных». Никакой связи между этими ответами и знанием имен выборных чиновников я не обнаружил[111].

Однако существует связь между знаниями и грамотными решениями. Избиратель, не знающий даже имени мэра или представителя законодательного собрания штата, вряд ли будет о нем знать что-нибудь еще, например какими вопросами занимался, чего удалось достичь, какие были провалы, есть ли судимости – все, что имело бы отношение при заявке на переизбрание. С городским советом не повоюешь? Его бы сперва отыскать – большинство этого не сможет даже по навигатору.

Исследование 2014 г., проведенное Центром государственной политики Анненберга при Пенсильванском университете, подтвердило бытующее теперь мнение: американцы не понимают, как у них в стране работает система государственной власти[112]. Взрослым респондентам дали тест на знание фактов, которые проходят на занятиях по граждановедению.

• Что произойдет, если Верховный суд вынесет вердикт пятью голосами против четырех?

21 % испытуемых ответили: «Решение отправят на повторное рассмотрение в конгресс США». Неверно.

• Каким должно оказаться большинство голосов сената США и палаты представителей, чтобы преодолеть президентское вето?

Правильный ответ «Две трети голосов» дали только 27 %.

• Слышали ли вы о какой-нибудь ветви государственной власти? Из трех назовите те, которые помните.

Все три назвали только 36 % (исполнительную, законодательную и судебную).

Пробелы в знании основ гражданского права случаются не только у обывателей, выпивающих после работы кружку за кружкой. В 2014 г. федеральный судья Аренда Райт Аллен, отменив в штате Виргиния закон, запрещающий однополые браки, написала по этому поводу: «В нашей Конституции сказано, что “все люди” созданы равными»[113]. Гм, на самом деле так сказано в Декларации независимости.

«Оговорка» – самое субъективное слово в политике. Если политик вам нравится, то он «оговорился». Если политик не нравится, то он «продемонстрировал свое невежество». В своей речи 2015 г. Рик Перри, бывший губернатор Техаса и кандидат в президенты, процитировал великого патриота: «Томас Пейн писал, что “долг патриота – защищать свою страну от ее правительства”»[114]. Эти слова вызвали аплодисменты в зале ричмондского отеля Marriott и негодование среди тех, кто проверяет факты. В канонических текстах Пейна этой цитаты нет. Она появляется на страницах дневника Эдуарда Эбби, леворадикального защитника окружающей среды.

Своей ошибкой Перри обязан сборникам цитат в интернете и эффекту «отсылки к Черчиллю». Чего не скажешь о Мишель Бахман, баллотировавшейся когда-то в президенты. В 2011 г. в Нашуа на юге Нью-Гэмпшира она заявила тем, кто пришел ее поддержать: «Вы тот самый штат, где на весь мир прозвучал раздавшийся в Лексингтоне и Конкорде первый выстрел Войны за независимость»[115]. Оба города на самом деле находятся в Массачусетсе.

Путаница по поводу того, что отцы-основатели сказали (реже – что хотели сказать), возникает сплошь и рядом. В 1997 г. в Центре федеральной Конституции выяснили, что 84 % американцев верят, будто слова «все люди созданы равными» имеются в Конституции. Можно было бы предположить, что уж кто-кто, а федеральный судья будет знать лучше, не говоря уже о лидере свободного мира. В октябре 1996 г. Билл Клинтон, на тот момент президент США, произнес: «Когда я в прошлый раз заглядывал в Конституцию[116], там было сказано “властью народа, именем народа, во имя народа”. Вот что говорится в Декларации независимости». Он смешал два великих документа, хотя ни в одном нет этой строки. «Власть народа, именем народа, во имя народа» – так написано в Геттисбергской речи.