Она села на деревянный настил и принялась расшнуровывать кроссовки.

— Эй, ты, а ну-ка прекрати, — услышала она грубый голос, заставивший подскочить на месте.

Осмотревшись, она увидела старика в поношенных штанах, рубахе и драной рыбацкой шляпе. При нем имелось старенькое, но начищенное до блеска ружье, ничем не уступающее оружию в музее.

— К-кто вы такой? запинаясь, промямлила Мэдди.

— Не важно. Оставь ботинки в покое да слезай скорее с настила. Всем в округе известно, что из этой грязи, если уж попал в нее, выбраться невозможно. Гарантию даю! Значит, ты не местная.

— Верно, я не из этих мест, — согласилась она, стараясь отвечать как можно более спокойно, медленно встала. Она не думала, что старик станет стрелять в нее, но полной уверенности, конечно, не было.

— Что это ты задумала, а? В трясине увязнуть, что ли?

Вытерев руки о джинсы, Мэдди спустилась с настила.

— Стой, где стоишь, — велел старик. — Давай-ка с тобой потолкуем.

Она кивнула:

— Да, сэр. Я пришла изучить следы, оставленные лодкой, которую втащили сюда, вероятно, дня два назад. — Она жестом указала себе за спину.

— Три, — поправил старик.

— Что, простите?

— Три дня назад, а точнее, ночи. Это случилось около полуночи. Мотор лодки увяз в грязи и заглох. Ей-богу, крышка ему пришла. — Старик глухо засмеялся, потрясая плечами.

— Я видела, что мотор увяз. Он изрядно взбаламутил грязь. Известно ли вам, что за люди сюда приплыли и чем они занимались? — Мэдди надеялась, что старик не откажет в содействии.

— Не протянул он. — Не, никогда этих ребят раньше не видел. Спорить готов, они ничегошеньки не смыслят ни в луизианских топях, ни в водах залива.

Мэдди с улыбкой кивнула и перевела взгляд на землю, но густая трава росла почти в плотную к кромке воды.

— Нет там никаких следов, — молвил старик. — А ты в таких делах соображаешь, да?

— Ну, кое-что в лодках понимаю. Вы сказали люди ничего не понимают в луизианских топях и в водах залива.

— Так и есть. Уж они и толкали, и тянули, и стонали, и рычали, пока мешки-то свои с лодки в тележку перетаскивали. Едва не увязли совсем в грязи и на траве все оскальзывались, и болтали без умолку.

— Что за мешки? И о чем они говорили?

Старик снова захихикал.

— Мешки как мешки, темно-зеленые, крепкие. В таких покойничков удобно переносить.

Мэдди кивнула.

— О чем толковали-то? Да обо всем. О репетиции какой-то. Репетиции на воде, — добавил старик и рассмеялся. — Сказали, ежели все хорошо пройдет и капитан ихний доволен будет, в следующий раз они две лодки приведут, может, даже три. А один парень добавил, что делать это надо в новолуние. Другой ему ответил, что при новой луне болотные духи по земле бродят, а первый на смех его поднял да велел тележку толкать.

— Что за тележка?

— А мне почем знать? Тележка как тележка. Дорога-то у нас не та, что раньше была, заросла вся, грузовику и не проехать. Вот и пришлось беднягам тянуть всю дорогу мешки свои на тележке. — Он в очередной раз рассмеялся. — Они даже потеряли один свой трофей.

— Трофей? Какой трофей? Что было в тех мешках?

— Тяжелые они были, те мешки, это точно. Парни-то не промах, раз мешки для мертвечины выбрали. Я видел, как они по лодыжки в грязь проваливались, но выбирались. Вот потеха была за ними наблюдать! Все же они справились.

— Вы подняли то, что выпало из мешка? — спросила Мэдди, стараясь привлечь внимание старика к интересующему ее вопросу, не разозлив его.

- А то как же! Тебе нипочем не угадать, что это было!

— Где уж мне! — подыграла Мэдди, едва смея дышать. Расскажет ли он, какой товар перевозили контрабандой?

Старик опустил дула ружья вниз и, сунув руку в карман, вытащил пистолет.

Мэдди ахнула. Марку она рассмотреть не смогла, но сразу поняла, что никогда прежде не видела подобного оружия. Рукоятка по крайней мере на дюйм длиннее всех ей известных моделей, из нее выглядывало нечто, напоминающее продолговатый магазин для дополнительных пуль. Она старалась до мельчайших деталей запомнить увиденное.

— У вас такой один?

— Не, я подобрал три.

— Не дадите ли вы один мне? — дрожащим голосом попросила она. Заполучив образец контрабандного товара, она, возможно, сумеет понять, что обнаружил Тристан и за что был убит.

Склонив голову, старик внимательно изучал ее здоровым глазом.

— На что тебе пушка, девочка?

— Я умею стрелять, — объявила она. — Очень хорошо умею, и мне хотелось бы иметь такой писталет. Вы его испробовали?

Он покачал головой:

— Как бы и мог? Пуль то нет. А у тебя есть, что ли?

— Нет. Я не знаю, какие пули нужны этой марке, но если вы мне дадите пистолет, я их раздобуду, и тогда мы постреляем по мишеням. Хотите?

Старик пожал плечами.

— Я с такими малышками не умею обращаться.

Мэдди одобряюще улыбнулась ему:

— Я и для вашего ружья могу патроны подобрать, если хотите.

— Да ну? — Он на мгновение задумался. — Вот это дело. — Посмотрев на пистолет, бросил его eй под ноги.

Она проворно наклонилась и подняла его. Беглого осмотра оказалось недостаточно, чтобы определить модель. Пистолет тяжелый и несбалансированный.

— Смотри не отстрели себе что-нибудь, девочка.

— Как бы я могла, пуль-то нет. — Она развернулась, намереваясь уйти.

— Эй! — окликнул старик.

Она остановилась.

— Ты мне так и не сказала, зачем явилась сюда? Как ты вообще оказалась на этом старом причале? Ищешь что-нибудь?

Смерив его оценивающим взглядом, Мэдди ответила:

— Я пытаюсь выяснить, почему был убит Тристан Дюшод.

Отступив на шаг назад, старик вскинул ружье.

— Нечего тебе тут делать, поняла? Еще на гнездо аллигатора наткнешься и самку растревожишь. Тогда тебе не поздоровится, ясно?

Ничего не ясно! Однако она кивнула, так, на всякий случай.

— Да, сэр.

— А теперь забирай эту адскую игрушку и убирайся отсюда. Проваливай и не вздумай возвращаться. Красотки вроде тебя попадают в беду, когда забывают об осторожности. — Старик говорил гневным голосом, но ружье опустил. — Иди же.

— Да, сэр.

Она поспешно отступила к подлеску. Припустила бегом, со всех ног, стараясь огибать попадающиеся на пути ветки и корни. Оказавшись дома, заперла окна, долго принимала горячий душ. К собственному ужасу, она обнаружила у себя трех клещей, ползающих по коже в поисках местечка получше, чтобы присосаться. Наконец облачилась в бело-розовый халат с поясом. В животе урчало от голода. Она вспомнила, что весь день ничего не ела, и отправилась на кухню, наткнулась на Зака, что-то помешивающего в кастрюле.