— Ты расстроен я понимаю. Сама испытываю те же чувства. Сэнди ничего мне не говорила ни о записе песен, ни о дневнике. И, разговаривая по телефону с Тристаном, ни о чем таком не упоминала, хотя для нас в этом нет ничего утешительного. Все же мне кажется, флэшка принадлежит Тристану.

— Какой нам прок от этого предположения, ведь мы все равно не знаем, где она спрятана? Пойду приготовлю кофе. Ты будешь?

Мэдди всем сердцем хотелось бы не передавать Заку то, что сказал ей Брок, но она обязана это сделать, поэтому решила покончить со всем как можно скорее. Она последовала за ним на кухню и тоже налила себе кофе, добавив, как обычно, три ложечки сахара, после чего села за кухонный стол напротив Зака.

— Зак, — она выждала, пока он сделает пару глотков, — несколько минут назад я говорила с координатором.

Он оторвал взгляд от кружки и посмотрел на нее.

— И что? Он согласился отдать отпечатки пальцев на экспертизу?

Мэдди отпила кофе.

— Мне не представилось возможности спросить его об этом. — Надтреснутым голосом она добавила: — Зак, меня сняли с дела.

Он подвигал челюстями — единственный признак того, что сказанное просочилось в его сознание. Отхлебнув еще кофе, встал, выплеснул остатки в раковину и поставил кружку на стол.

— Тебе подготовили замену? — уточнил он ровным голосом, будто его волновало лишь то, будет у него другой помощник или нет.

— Брок ничего не сказал на этот счет. Сообщил лишь решение директора о том, что в моих услугах здесь больше не нуждаются. — Она судорожно вздонула. — Думаю, замены не будет.

Подойдя к окнам, Зак посмотрел на улицу, затем на наручные часы:

— Пойду прогуляюсь до причала. В прошлый раз мне не удалось ничего толком осмотреть, я столкнулся со стариком каджуном, всю жизнь живущим на болоте недалеко от дома Тристана. — Он взялся за ручку двери.

— Зак, погоди. Я хотела сказать тебе, что никуда не поеду. Я тоже беру несколько выходных, чтобы остаться здесь. Официально не буду в деле, но помочь все равно смогу.

Он развернулся и хмуро посмотрел на нее:

— Что? Почему?

Вопрос удивил ее.

— Почему? Просто хочу остаться, помочь выяснить, что случилось с Тристаном.

— Нет.

Небрежно брошенный отказ распалил ее гнев. Обойдя стол, она подошла к Заку и ткнула указательным пальцем ему в грудь:

— Я гостья Сэнди, и ты не можешь меня выгнать.

— Я только что это сделал.

— Ты только попытался, но не преуспел, потому что не имеешь права. Я тебя слушать не обязана и остаюсь здесь. Тристан погиб по моей вине, поэтому я не уйду.

Зак схватил ее за запястья.

— Не вздумай винить себя в его смерти. Если кто и виноват, то только МНБ, поскольку вовремя не вытащило его с вышки. Ты же просто выполняла свою работу, и, похоже, неплохо спраялялясь. Словом, прекрати на себя наговаривать и поезжнй домой в Новый Орлеан, там тебе ничто не угрожает, я сам обо всем здесь позабочусь. Это больше не твоя проблема.

— Черта с два. Ты врываешься сюда, подобно урагану, перебегаешь мне дорогу, командуешь мной, заставляешь меня… — Она замолчала, не в силах вымолвить то, что хотела. Не могла же она признаться ему, что очень привязалась к нему за эти три дня и в его обществе чувствует себя безопасно.

— Что я заставляю тебя делать, Мадлен Тирни? Что? Продолжай же!

Она покачала головой:

— Ничего.

— Ничего? Ничего? — Он приблизился к ней еще на шаг, глядя сверху вниз. — Уверена, что не хотела сказать что-то другое? Вроде этого? — Взяв пальцами за подбородок, он заставил ее поднять голову и поцеловал в губы, сначала нежно, потом более настойчиво и глубоко. Придерживая рукой затылок и используя язык, раздвинул ей губы и проник в рот, целуя до тех пор, пока обоим не стало трудно дышать. От восторга у Мэдди закружилась голова.

Зак тут же пожалел о том, что затеял. Теперь его ничто не сможет остановить, разве что Мэдди выстрелит в него или, на худой конец, отправит в нокаут точным ударом в челюсть. Ему так нравилось целовать ее, что, казалось, до конца жизни он не захочет заниматься ничем иным. Ее прекрасный рот с опущенными вниз уголками самый чувственный и восхитительный на свете. Зак отстранился на мгновение, чтобы посмотреть на Мэдди и провести по ее губам копчиком пальца, и снова принялся целовать.

Она издала глубокий горловой стон, от которого по его телу пробежала дрожь возбуждения. Он спрятал улыбку. Ему доставляло удовольствие заставать ее врасплох и порабощать, оставаясь при этом хозяином положения и как можно дольше оттягивая момент разрядки. Нравилось наблюдать, как она распаляется все сильнее, растворяясь в наслаждении которое он дарил. Нравилось доминировать, целуя ее до бесчувствия, до головокружения, когда земля уходила из-под ног. Признавшись себе в том, что желает ее, он захотел окружить ее всеми известными романтическими клише, от «противоположности притягиваются» до «жили они долго и счастливо», потому что был уверен, что Мадлен Тирни нечасто имеет с ними дело, предпочитая следовать собственным путем.

Она представляла собой странную смесь бесстрашия и незащищенности. Зак подозревал, что никогда не сумеет разгадать ее до конца, ни через пятьдесят, ни через пять сотен лет. В одном он не сомневался: все это время он с радостью посвятил бы попыткам приблизиться к истине.

Эти мысли сильно возбудили его, он с трудом сдерживался. Едва собрался притормозить развитие событий, как она перехватила инициативу. Прильнула к его губам в страстном глубоком поцелуе; Зак тесно прижал ее к себе, еще раз удивленно отметив, как идеально их тела подходят друг другу.

Он умирал от желания прервать поцелуй и отведать на вкус ее щеку, ушко, шею, сексуальную родинку на плече, ложбинку между грудей и сами груди, такие мягкие и упругие. Понимал и то, что ему потребуется небольшая передышка, чтобы восстановить дыхание, в противном случае для него все закончится, не успев начаться.

Когда Зак отстранился, Мэдди застонала и с силой вцепилась в его рубашку.

— Не останавливайся, — взмолилась она. — Что ты делаешь? Не вздумай останавливаться.

Обняв, Зак усадил ее на кухонный стол и, раздвинув ей ноги, стал ласкать внутренние стороны бедер через грубую ткань джинсов. Мэдди обхватила его за талию, теснее привлекая к себе, и, выгнув спину, прижалась к его чреслам.

Склонившись над ней, он ласкал языком ее шею, медленно спускаясь ниже, к ключице, к ложбинке между грудей, месту, которое он хотел лизнуть с тех пор, как увидел Мэдди в синем пижамном топике.

Он подсунул большие пальцы под груди и стал ласкать их, заставляя Мэдди исступленно задыхаться. Подняв полу ее рубашки, он обнаружил, что на ней нет бюстгальтера, и, негромко ахнув, опустил голову, нащупал языком и зубами правый сосок и стал его прикусывать. Сосок немедленно затвердел, реагируя на ласку.