26—27 января сняли приход Деточкина и Подберезовикова в пивной бар (2-й павильон). Его директор (актер С. Кулагин), узнав следователя, немедленно спешит к их столику и приказывает своим официанткам сервировать этот столик по высшему разряду: «Сейчас вам принесут свежее пиво – только привезли – и воблу». На что Деточкин язвит: «А воблу только поймали».

28 января сняли планы Подберезовикова и директора пивного бара.

1—2 февраля съемочной площадкой снова стал клуб завода «Каучук», где снимали премьеру спектакля «Гамлет» в постановке самодеятельного театра. В съемках принимали участие: Олег Ефремов, Иннокентий Смоктуновский, Ольга Аросева, Любовь Добржанская и большая массовка.

5 февраля пересняли эпизод «В прокуратуре»: Подберезовиков беседует с директором пивного бара. Это там следователь спрашивает, не было ли на угнанной «Волге» директора каких-нибудь особых примет, например надписей. Директор отвечает, что было: нехорошее слово из трех букв. Подберезовиков берет в руки карандаш и спрашивает: «Какое?»

7—8 февраля завершили съемки в клубе «Каучук». Снимались Ефремов и Смоктуновский.

9 февраля на «Мосфильме» пересняли эпизод «В прокуратуре»: Подберезовиков беседует с Димой Семицветовым и его женой. «Так почему же преступник хотел угнать именно вашу машину?» – интересуется герой Ефремова. «Это вы меня спрашиваете?» – удивляется Дима. Потом у Подберезовикова звонит телефон, он берет трубку и узнает, что Деточкин сегодня на репетицию не придет – болит нога. Дима с женой мгновенно вскакивают со своих мест: только что у них со следователем шел разговор о том, что преступник, попав в их капкан, все-таки сумел от него освободиться и скрылся. Вот почему Дима спрашивает Подберезовикова: «У кого нога?» На что тот бросает фразу, которой суждено будет стать крылатой после премьеры фильма: «Эта нога – у кого надо нога!»

15 февраля во 2-м павильоне «Мосфильма» начали снимать суд над Деточкиным. Сняли выступления директора пивной и Подберезовикова, который произносит по адресу Деточкина фразу: «Он, конечно, виноват, но он… не виноват».

Наконец, 9 марта у Ефремова случился последний съемочный день в этом фильме, которому суждено будет стать культовым. В 1-м павильоне «Мосфильма» сняли эпизод «В метро» с участием Ефремова и Смоктуновского.

Фильм «Берегись автомобиля» вышел на экраны страны в мае 1966 года и собрал в итоге 29 миллионов зрителей. Но еще больше собрал в прокате того года другой фильм с участием Ефремова – «Война и мир», первая серия которого (она вышла 14 марта 1966 года) привлекла в кинотеатры 58 миллионов зрителей (первое место), а вторая (вышла 20 июля) – 36,2 миллиона. До этого только один фильм с участием Ефремова становился фаворитом проката – «Живые и мертвые», собравшие в 1964 году 41,5 миллиона зрителей. Это было кино, где присутствовала антисталинская тема, обретшая после XXII съезда КПСС еще более мощное звучание.

Кстати, после «Берегись автомобиля» в гараже у Ефремова появилась собственная «Волга» – автомобиль по тем временам весьма престижный. И еще он получил свою первую собственную квартиру – на Ленинградском проспекте, двухкомнатную, на первом этаже дома, где был магазин «Синтетика». А роль Максима Подберезовикова стала его визитной карточкой.

После того как в середине октября 1964 года был отправлен на пенсию Н. Хрущев и к власти пришел Леонид Брежнев, либеральная часть советской элиты замерла в ожидании, что будет с «культом личности Сталина» – его продолжат раскручивать или заморозят? От этого зависело многое внутри властной элиты. Например, парт– и хозноменклатура боялась, что если произойдет реанимация сталинизма даже в мягкой форме, то вернутся репрессии (пусть и не в таких масштабах) и разного рода запреты и ограничения. А творческая интеллигенция опасалась возвращения жесткой цензуры, которая могла ограничить пусть куцую, но свободу слова. К тому же многие творцы боялись попасть в неловкую ситуацию – вроде как однажды предали своего недавнего кумира Сталина, а теперь что же, снова придется петь ему осанну, подлаживаясь под изменившуюся ситуацию? Кстати, таких людей, всячески обласканных Сталиным, а потом от него отрекшихся, в творческой среде было очень много. Всех не назовешь, но наиболее ярких представителей этого слоя упомянуть стоит.

Например, поэт и писатель Константин Симонов – шестикратный лауреат Сталинской премии. Он вознесся на олимп благодаря не только своему таланту, но также и поддержке «вождя народов», который ему покровительствовал. И в марте 1953 года, когда Сталин умер, из-под пера Симонова родились на свет следующие строки:

Еще один пример – кинорежиссер Михаил Ромм. Этот деятель искусства тоже сделал блестящую карьеру не вопреки, а при активной поддержке Сталина. И свою первую Ленинскую премию режиссер получил в 1941 году за два фильма, где нашлось место и «вождю народов»: «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году». После этого Ромм был награжден Сталинской премией еще четыре раза.

Но в годы хрущевской «оттепели» Симонов, Ромм и другие недавние «верные сталинцы» внезапно прозрели и дружно влились в ряды разоблачителей Сталина. Ромму для этого даже пришлось целую ночь корпеть в монтажной с ножницами в руках – он в поте лица вырезал из своих прежних фильмов эпизоды, где фигурировал Сталин.

Кто-то скажет: все разоблачители «вождя народов» при его жизни не догадывались о том, какие ужасные вещи он творит. На это можно сказать как в Одессе: не смешите мои брюки. Все они прекрасно знали (или догадывались, что почти одно и то же). Просто их пьянила близость к власти, возможность сделать при ее посредничестве хорошую карьеру, которая обеспечила бы им хорошую жизнь. Они и Сталина потом предали по той же причине – чтобы продолжать оставаться на вершине олимпа и не лишиться своих привилегий (как шутили в писательской среде: у Симонова на даче прислуга свою профсоюзную организацию создала – так много ее у него было). Таково было условие власти – отрекись публично от «вождя народов», и останешься в обойме.

И снова вспомним признание А. Яковлева о том, что антисталинская кампания должна была лечь в основу будущего развала СССР. Помните: ударим Лениным по Сталину, а потом по обоим вместе и по всей социалистической системе. Впрочем, о задумке Яковлева и Ко в те годы знали немногие. И большинству антисталинистов, видимо, казалось, что чем дальше они дистанцируются от Сталина, тем ближе они к подлинному социализму. На самом деле они приближались к совершенно другому. И в наши дни это стало уже очевидным, а именно: чем дальше от Сталина, тем ближе к Гитлеру.

Но вернемся к Олегу Ефремову.

Как мы помним, он при жизни «вождя народов» тоже относился к нему с пиететом и даже в партию вступил по сталинскому призыву. Но потом грянул XX съезд КПСС, и Ефремов влился в ряды антисталинистов. То ли действительно по велению души, то ли карьеры ради: антисталинизм тогда был, как бы сказали сегодня, в тренде, и особенным рвением здесь отличались либералы, а не представители противоположного лагеря – державники. Во многом именно это рвение и позволило Ефремову создать в Москве собственный театр и получить поддержку на самом верху – в ЦК КПСС и союзном Минкульте. В итоге в начале 60-х годов герой нашего рассказа был на хорошем счету у власти предержащей. Об этом, к примеру, говорит следующий факт. Когда в конце 1963 года в ЦК КПСС решали, кого из среды творческой интеллигенции позвать на встречу с Хрущевым, из театральных деятелей в списке оказался один человек – Олег Ефремов (из кинорежиссеров там были М. Хуциев, А. Салтыков, из поэтов – Р. Рождественский, Е. Евтушенко, А. Вознесенский, Е. Исаев, В. Костров, О. Дмитриев, из композиторов – А. Пахмутова, Р. Щедрин, из писателей – К. Федин, Л. Соболев, В. Аксенов и т. д.).