А потом… когда вспомнила, сколько прошло времени, писать уже было глупо.

Откладываю в сторону еще одну тетрадь, беру телефон и перечитываю нашу переписку. Последнее сообщение еще в августе. От меня и без ответа. Кажется, Андрей перезвонил в ответ, сказал, что был занят на работе и у него сейчас почти нет времени. Вежливо, как всегда, извинился — и я поняла, что больше не хочу слышать в ответ «я занят, прости».

И больше уже не писала.

Но не плевать ли, что там у него и с кем он был в том кафе?

Мы ведь можем просто разговаривать, да? Мужчины и женщины могут дружить — все феминистки мира борются за это право, а я не могу написать симпатичному мужику «Привет, как твои дела?»

Я нахожу в тетради самую смешную задачку, уже поправленную моей красной пастой, делаю фото и отправляю Андрею со словами: «Вот так и рождаются интернет-мемы».

Скрещиваю пальцы, чтобы сообщение дошло.

И громко икаю, когда на моих глазах всплывают характерные отметки набора текста.

Он прочитал… уже?

В моей термокружке еще остался чай и, хоть он почти остыл и потерял вкус, я допиваю все одним махом.

Андрей тоже присылает фото: какого-то совершенно непонятного мне чертежа с припиской: «У меня тут тоже есть пара ошибок, госпожа строгая училка, где твоя красная паста?» И вслед — хитрый подмигивающий смайлик.

И до того, как успеваю ответить — еще одно фото.

На этот раз — селфи.

Он снова в простом черном лингсливе, все с той же аккуратной бородкой, но в очках в широкой пластмассовой оправе. С зажатым в зубах простым карандашом.

Я мысленно называю себя импульсивной дурой, но это не спасает меня от сообщения в ответ: «Я бы тебя сожрала, вкусняшка».

И тоже делаю салфи, на котором пытаюсь изобразить голодную хищницу.

Андрей: «Ты похожа на того суриката из «Король Лев»!

Я: «Так изящно страшненькой меня еще никто не называл)))»

Андрей: «Забрать тебя с работы?»

Я мысленно икаю.

Стараюсь не смотреть в свое отражение в экране телефона, на котором дурацкая довольная улыбка.

Танян бы похвалила мою импульсивность.

Я: «Если это не нарушит твоих планов на вечер…»

Он уже свободен? Расстался с той женщиной?

Мысленно уже вовсю ору песню моей любимой Мари Краймбрери: «А она тебе не идёт совсем — ни по цвету волос, ни по смеху…»[1]

Андрей: «Если что-то нарушает мои планы — я это «что-то» не предлагаю. Так заехать за тобой? Снег на улице, Тимон[2], а ты же теплолюбивое создание))»

Я пишу «Заехать, согреть, обнять и не отпускать!»

Удаляю.

Пишу «Заехать и я даже угощу тебя кофе на мою бюджетную зарплату!»

И снова удаляю.

В это время Андрей успевает прислать батарею хохочущих до слез смайликов и набирает мой номер.

— Давай, Тимон, а теперь без подготовки и правильно поостренных предложений, — говорит смеющимся голосом, и я отчетливо вспоминаю, как мы вот так же смеялись всю ночь, когда катались по Москва-реке на яхте.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не помню вообще, о чем говорили, но зато смех Марта остался в голове, словно та самая дурацкая песня, которая становится вирусным хитом лета.

— Хотела предложить выпить вместе кофе, Пумба, — говорю с улыбкой. — Даже за мой счет.

Флиртую — голос становится тише, мягче.

Как у гуляющей кошки задирается и дрожит хвост.

— Очки тебе идут, — скороговоркой, откидываясь на спинку стула.

Я могу в лёгкую представить, как он будет лежать на спине — голый и в очках.

— Буду минут через сорок, Динамщица, — вспоминает мое старое прозвище. — И уж как-нибудь сам угощу тебя кофе.

Как только мы заканчиваем разговор, у меня начинается то, что обычно называется «Код — Красный». И я не про женские дни, которые начинаются именно в тот день, когда нужно быть в белом. Я про свидание с мужчиной своей мечты, на которое, судя по всему, я пойду без макияжа и в простых джинсах и свитере (обязательную для работы юбку я держу в шкафу и переодеваюсь, когда прихожу на работу, потому что в такой снег ездить на работу даже в теплых, но колготах — самоубийство).

Вытряхиваю содержимое сумки на стол.

Мысленно издаю тот самый рев злого Кинг-Конга. Ну что может быть в сумке у училки? Склад разнокалиберных ручек, ластики, две упаковки влажных салфеток, ролик для одежды. Из всей красоты — зеркальце, расческа и гигиеничка со вкусом «звездочки», потому что мороз и мои губы — заклятые враги.

Да уж, в этот раз эффектного выхода в красивом платье без лифчика не получится.

Быстро — хоть времени еще полно — собираю волосы, делаю массаж для лица, чтобы появился хотя бы намек на румянец, мажу губы, давая себе обещание вытереть их сразу же, как приедет Март. Вряд ли он оценит вкус аптеки на моих губах.

Сажусь на стул, задумчиво подпираю щеку кулаком.

А кто сказал, что у нас вообще будут поцелуи?

Он же говорил, что больше никаких свиданий.

А кофе в наше время не настолько афродизиак, чтобы вскружить голову.

В общем, за сорок семь минут до приезда Андрея я успеваю накрутить себя, успокоить, снова накрутить и даже попытаться отыскать рациональное звено в своей нервозности.

Но все равно, когда он пишет «Выходи, я в машине у ворот», что-то внутри меня очень тяжело падает прямо на дно желудка.

Это страх.

Снова все испортить.

Потому что Март мне правда очень нравится.

И самое подозрительное, что в этот раз я совершенно не знаю почему, хоть обычно могу без подготовки выдать десяток «плюсов» любого мужика, с которым встречалась.

Может быть, это и правда любовь?

[1] Строчка из песни Мари Краймбрери — «Она тебе не идёт»

[2] Сурикат, один из второстепенных персонажей мультфильма «Король Лев»