— Подожди, ты даже не знаешь, был ли женат этотКозырной. Может, мы зря нервничаем, может, все это лишь совпадения, то есть то,что уже случилось, совпадения, а остальное притянуто за уши…

— Либо ты умудрилась написать о том, что произошло насамом деле. — Тут Женька вздохнула и посмотрела на меня с состраданием. —Как тебя угораздило, скажи на милость? Либо кто-то спятил и решил с намипоиграть…

— Хорошо, — кивнула я, чувствуя, что потихонькусхожу с ума. — Давай прикинем, кто это может быть?

— Любой, прочитавший рукопись, — вздохнулаподружка.

— Их не так много. Тебя и меня исключаем, мы неманьяки. Ипатов и члены литературного кружка…

— Ипатов, конечно, малость не в себе, уж очень рвется вгении, но чтоб вовсе съехать с катушек…

— А что, вполне возможно, — воодушевиласья. — Его пятнадцать лет не печатают, а он убежден в своей гениальности.Семьи у него нет, денег, кстати, тоже нет, сидит в этом дурацком литературномкружке, ему уже шестьдесят, а ничего не происходит. Он эксцентричен, оченьсамолюбив и мнит себя сверхчеловеком. Подходящая кандидатура.

— Ага, — кисло согласилась Женька. — Одназагвоздка: как он мог проделать все это? Например, вывезти труп Аверина изофиса. У него даже машины нет. Он что, вызвал такси?

— На плечах вынес, мужик он довольно крепкий…

— А женщина?

— Эта самая Ольга, она на нем просто помешана, авлюбленная женщина на многое способна.

— Чушь собачья. А как, по-твоему, он связан сКозыревым?

— Понятия не имею, — разозлилась я.

— Вот что, для начала займемся психоаналитиком, —кивнула Женька.

— Как мы займемся психоаналитиком, если не знаем, ктоон?

— Это самая плевая проблема, — отмахнуласьподружка. — Практикующих психоаналитиков в городе немного, Аверин человекбогатый, значит, выбрал самого лучшего. А теперь вспомни, где наша Анькаработает?

— О, черт, как же я забыла. Позвонить ей? —обрадовалась я.

— Спятила, — покачала головой подружка. — Тричаса ночи. Этим займемся завтра. Мы должны найти убийцу раньше, чем ондоберется до меня.

— До нас, — обиделась я.

— До меня, — посуровела Женька. — Ты в концеромана остаешься целехонька и даже выходишь замуж. За моего мента, междупрочим.

— А может быть, взять и все рассказать этому самомументу? — всполошилась я. — Менту верить можно…

— Какой мент, дура?! — рявкнула Женька. — И ятебя умоляю: без гениальных идей. Речь идет о моей жизни, значит, я и решаю.Только попробуй сунуться к ментам. Толку ни на грош, а мы очень легко можемоказаться в психушке. Вот когда у нас появятся доказательства…

— А если не появятся? — усомнилась я.

— Появятся, — заверила Женька. — Тащивалерьянки, спать надо, завтра тяжелый день.

— Может, лучше коньяка? — предложила я.

— Нет. На все время операции ни капли алкоголя. И еще,дашь мне свою машину, где она, кстати?

— У Пашки, он сцепление ремонтирует…

— Завтра заберешь.

— Ни за что, — собрав всю силу воли, отрезала я, аЖенька укоризненно покачала головой:

— И не стыдно тебе жмотничать, когда речь идет о моейжизни. А еще подруга, называется…

— Ладно, бери, — вздохнула я. — Только еслиты ее разобьешь…

— Смотри, накаркаешь… Я прикусила язык и принеславалерьянки. То ли она не подействовала, то ли мысль о машине, которую придетсядоверить Женьке, вгоняла в тоску, но уснула я только под утро. Мне снилисьходячие трупы с ножами в спине, поэтому звонку будильника я порадовалась,потрясла головой, сказала «уф» и отправилась в ванную.

Женька пила в кухне кофе.

— Отпросись с работы! — крикнула она мне вдогонку,я выглянула из-за двери и заявила:

— Вчерашние бредни забудь. Особенно ту часть, гдеговорилось о моей машине. Все это белая горячка.

Я выпила кофе, оделась с особой тщательностью, не реагируяна Женькино стремление вернуть разговор ко вчерашней теме, и совсем былособралась покинуть кварру, когда раздался телефонный звонок. Я сняла трубку иуслышала приятный мужской голос:

— Здравствуйте. Могу я поговорить с Анфисой Львовной?

— Я слушаю, — ответила я и вдруг испугаласьнеизвестно чего, сердце застучало с невероятной скоростью а голос предательскидрогнул.

— Моя фамилия Ярцев. Вы не могли бы подъехать… — Далеея мало что слышала, потому что Женька, припав ухом к трубке, зловещепрошептала:

— А вот и мент появился.

Все пять чувств у меня начисто отшибло. Правда, я смоглапролепетать: «В чем дело?», опять-таки ничего не поняла в его ответе, получилаот Женьки пинок и сказала:

— Да, я подъеду… в котором часу? Женька повесилатрубку, а я стояла, вытянувшись по струнке и тараща на нее глаза.

— Что ты стоишь как пень? — возмутилась подружка,уперев руки в бока. — Иди. Тебе добираться минут тридцать, а он ждет кдесяти.

— Кто ждет? — поинтересовалась я.

— Мент. Кто тебе звонил, по-твоему? Он занимаетсярасследованием обстоятельств гибели Аверина.

— Выходит, они знают, что его убили? —обрадовалась я.

— Так тебе менты и скажут, чего знают. Хитрить начнут.А ты о трупе помалкивай.

— Как же…

— Помалкивай, я не хочу на тот свет. Тебе хорошо, тызамуж выйдешь, а мне что прикажешь? Короче, ты ничего! не видела, ничего незнаешь. Ври близко к правде, то есть рассказывай все как было минус труп.Шагай.

— Я не могу, — честно созналась я.

— Шагать или врать?

— И то и другое. Дай мне валерьянки. Возьму такси и кэтому менту успею, в крайнем случае опоздаю. Женщины всегда опаздывают, ихвовремя никто и не ждет. А мне надо прийти в себя.