— Тогда нам нужен план, — вздохнула я. —Нельзя сидеть и ждать, когда нас укокошат. По мне, Козырев выглядит крайнеподозрительно: жена утонула, он предпочел кремацию — разве это не косвенныедоказательства его вины? Я бы влезла в его сад и как следует пошарила вгеоргинах, очень возможно, что труп именно там.

— Пошарить вряд ли получится, — нахмуриласьподружка. — Там охрана, сигнализация и черт-те что еще. А разрешение наобыск на основании наших домыслов никто не даст, к тому же хороши мы будем,если трупа в георгинах не окажется… или самих георгинов. Он мог притопитьсупругу на Черноморском побережье, а не убивать здесь.

— Возможно, — вынуждена была я согласиться,напомнив себе, что жизнь — это все-таки не мой роман и вариантов великоемножество. — Но если Аверин действительно усмотрел в романе реальныесобытия…

— Усмотрел, — кивнула Женька, — потому чтожену Козырева звали Стелла.

Не могу сказать, что меня это удивило. Я вздохнула ипродолжила:

— Если мы правы, значит, где-то есть труп этой самойСтеллы, и была женщина, которая изображала после ее смерти супругу Козырева.

— При условии, что все было так, как в твоемромане, — напомнила Женька.

— Я в этом почти уверена. Не зря убили Аверина и хотелиразделаться с нами. Так вот, некая персона изображала жену Козырева и под ееименем кремирована, значит, где-то этой женщины должно не хватать. —Получилось не очень складно, но Женька меня поняла.

— Она числится в пропавших без вести?

— Точно. Ко всему прочему, она должна была подходить повозрасту этой самой Стелле и, очень вероятно, иметь с ней внешнее сходство. Аглавное: она должна где-то, когда-то познакомиться с Козыревым.

— Отлично, — кивнула Женька. — Займусь безвести пропавшими. Мы знаем, когда утонула Стелла, значит искать следуетприблизительно с этого времени.

— Далее, адвокаты, — продолжила я. — Которыйиз них? Надо решить, идем ли мы в контору?

— Нет, — перебила Женька. — Это опасно. Еслипарень не на нашей стороне, долго мы не проживем. Мы и так здорово рискуем.Особенно я, твой спаситель вот-вот должен меня укокошить. Кстати, странно, чтоон до сих пор не объявился.

— Может, и не объявится? — помечтала я. — Вотвы с ментом, к примеру, не встретились, не полюбили друг друга…

— Молчи лучше, — неожиданно разгневаласьЖенька. — Тебе хорошо зубы скалить, а я иду по минному полю. Об адвокатахпопробую навести справки, обо всех троих, может, удастся узнать что-нибудьлюбопытное. Хорошо бы адвокат был положительным персонажем, нам надо на кого-тоопереться, и адвокат пришелся бы весьма кстати. Да, самое главное, звони Аньке,попробуй узнать, кого из психоаналитиков мог посещать Аверин.

Я позвонила, услышала Анькин голос и с места в карьерспросила:

— К кому в нашем городе богатый псих пойдет открыватьдушу?

— К нам, — убежденно заявила Анна.

— Тогда проверь, не был ли у вас на днях Аверин ЯрославСергеевич?

— Сейчас гляну. — Анька глянула и сообщила: — Былтакой. Только зря вы им интересуетесь, если я ничего не путаю, он недавноскончался, вроде в аварию попал. Шеф что-то говорил, точно не помню. Он вообщеговорит много, а в памяти у меня мало остается.

— Слушай, а с твоим шефом поговорить можно? —насторожилась я.

— Можно. Только вот о чем?

— Об Аверине этом.

— Ты о врачебной этике слыхала?

— Ну…

— Гну. Можешь поговорить с ним о погоде. Он охотноподдержит разговор, потому что ты в прошлый раз произвела на него неизгладимоевпечатление, он два дня слюну пускал. Я ж говорила, шеф жуткий бабник. Еслинадумаешь, приезжай часам к трем, у него будет перерыв, и он с ходу пригласиттебя отобедать. Ресторан тут неподалеку, вполне приличный…

— Значит, на вопросы о своих пациентах он отвечать нестанет? — перебила я.

— Откуда мне знать? Если не хочет лишиться всехклиентов, то не станет, но гарантии дать не могу, это уж как разговоритесь. Азачем тебе Аверин?

— Потом расскажу.

Я повесила трубку и уставилась на Женьку. Та в продолжениевсего разговора сосредоточенно хмурилась и явно что-то затевала.

— Надо ехать, — обреченно сказала я. —Попробую разговорить этого типа.

— У тебя ничего не выйдет, — презрительно фыркнулаподружка. — Просто так он не расскажет, а у тебя принципы.

— Что ты имеешь в виду? — рассвирепела я.

— То и имею, — вздохнула Женька. — Мужиканадо тонко подвести к разговору, да так, чтобы у него появилось желание самомувсе разболтать. Заметь, тонко, потому что он психолог и всякие тамштучки-дрючки махом раскусит. Тебе не справиться.

Поджав губы, я взглянула на Женьку, а потомпоинтересовалась:

— Сама пойдешь?

— Конечно, раз речь идет о моей жизни. К тому же ясозрела для новой любви.

— А как же мент?

— Не говори мне о нем. Мента мне только не хватало,тогда уж точно укокошат.

Тут я сообразила, что никакого психоаналитика в моемдетективе не было, Женька отказывается от мента и собирается завести роман спсихоаналитиком и таким образом изменить сюжет. Если ей это удастся, то,возможно, она не только останется в живых, но даже выйдет замуж, хотя я бы заАнькиного шефа ни за что не пошла. Во-первых, ему уже около пятидесяти,во-вторых, он был трижды женат, а в-третьих, у него такая внешность, что ему бне психиатром работать, а в колокол бить в соборе Парижской Богоматери. Но это,конечно, Женькино дело. Опять же, как ни крути, речь идет о ее жизни, И я бы,наверное, тоже старалась изменить сюжет. А вдруг она его так изменит, что вконце укокошат меня? Я тяжко вздохнула и попробовала избавиться от этой мысли.

— Ты чего приуныла? — проявила любопытство Женька.

— Психоаналитиком, пропавшими без вести женщинами ивсякими там адвокатами занимаешься ты, а мне что делать?

— На работу иди. Будет что сообщить, позвоню. Да ключот квартиры мне оставь, и от машины, конечно тоже. — Последнее мнеособенно не понравилось.

— Как я тебе ключ от машины оставлю, если он вместе смашиной у Паши?

— Ну так забери ее…