Я тихо спустился по старым скрипучим ступенькам и вышел на освещенную солнцем улицу Барбикана…

На Плимут-Хо вела узкая каменная лестница, которую я преодолел в глубокой задумчивости. По-моему, история с «Мэйфлауэром» — один из самых драматических эпизодов за последние триста лег. Вдумайтесь только, какую неоценимую услугу оказал он человечеству. Сколько важного и ценного сохранилось для мира благодаря этому маленькому кораблику, триста лет назад ушедшему в неизвестность!

Стоя на вершине Плимут-Хо, я имел случай наблюдать незабываемую и, по-моему, глубоко символичную картину. В назначенное время — минута в минуту — в воды Саунда вошло величественное судно трансатлантической линии «Кьюнард» и встало на якорь позади волнолома. Тотчас же к нему устремились маленькие верткие посыльные катера. Они казались совсем крошечными рядом с гигантским, похожим на гору «Кьюнардом». На палубе развернулась лихорадочная деятельность — выгружали и спускали на тросах почту из-за океана. Приняв ценный груз, катера заторопились обратно к Плимуту…

Тем временем огромный красавец-лайнер развернулся и направился в сторону Саутгемптона.

Добравшись до своего отеля, я обнаружил, что тот полон новоявленными отцами-пилигримами.

— Эй, официант, принеси-ка воды со льдом. И еще, дружище… три сухих мартини, пожалуйста! Нет, ты только посмотри на это! Что за мизер такой! Да это и гроша ломаного не стоит.

Меня посетило мгновенное видение: первые отцы-пилигримы преклоняют колени на берегах Массачусетса, возносят благодарность Всевышнему за свое благополучное прибытие. Всем знакома эта картина, не правда ли? Холодный ветер треплет волосы… они стоят, сжимая в руках широкополые фетровые шляпы, за спиной темнеют негостеприимные холмы. И чем же все обернулось через какую-нибудь сотню лет? Безопасными бритвами, подтяжками для носок и прочими благами цивилизации.

— Ну, будем здоровы! — воскликнул один из современных пилигримов и залпом осушил бокал с мартини.

В жизни не всегда есть место романтике.

10

Мне рассказывали, что, когда женщины шьют одежду, они используют специальные бумажные выкройки: кладут их на материю, обрисовывают по контуру и затем вырезают. Так вот, линейные корабли делаются примерно так же. Кажется невероятным, но весь Королевский флот был отштампован, как какие-нибудь распашонки (прошу прощения за подобное сравнение).

На Девонпортские верфи я отправился исключительно из чувства долга, потому что нельзя же побывать в Плимуте и не посетить Девонпорт. Честно приготовился скучать. Однако, к моему удивлению, выяснилось, что я жестоко ошибался. Не успел автомобиль миновать серые ворота, как перед моими глазами развернулось зрелище, совершенно меня захватившее. Я ожидал увидеть верфь, а вместо того очутился на территории старинного собора или не менее старинной частной школы. Верфи Его величества в Девонпорте могли дать сто очков вперед любому из этих заведений. Зрелище во всяком случае великолепное. Старые серые здания, вдоль которых протянулась уютная аллея. Мощеные дорожки плавно спускаются к водам Хамоаза. Возле ворот верфей располагается небольшая часовня. Это место чем-то неуловимо напоминает кладбище для шлюпов и фрегатов. То там, то здесь из заросшего газона выступают носовые украшения кораблей — запрокинутые раскрашенные лица смотрят в высокие небеса, а вездесущая трава пробивается сквозь их растрескавшиеся подбородки.

— Вот это наш музеи, — пояснил мой гид.

Он провел меня в здание, заставленное деревянными гигантами — все теми же фигурами, которые некогда устанавливались на носу парусников. Эти суда бороздили воды различных океанов задолго до эпохи парового двигателя, сегодня же они находятся на заслуженном отдыхе. Музей можно рассматривать как самый привилегированный и, я бы даже сказал, самый профессиональный военно-морской клуб королевства. Его члены — ростры с прославленных судов — стоят вдоль стен, облаченные в парадные мундиры. Среди них герцоги, генералы, адмиралы, высокопоставленные чиновники Ост-Индской компании — достойное собрание великанов с мужественными, волевыми, будто высеченными из камня лицами… Интересно, о чем они думают, о чем беседуют между собой, когда ворота дока запираются на ночь?

— Ах, сир, — вздыхает, наверное, герцог Мальборо, обращаясь к Георгу I, — неужели вам не хотелось бы снова по пояс окунуться в теплые воды Бенгальского залива?

— Или почувствовать, как бодрящая бортовая качка сотрясает до самого носа? — добавляет герцог Веллингтон.

— А свежий пассат, — шепчет из своего угла Нельсон, — заставляет петь брам-стеньги и бросает клочья пены на щеки!

— Если вы хотите осмотреть верфи, то нам пора двигаться дальше, — раздался голос моего экскурсовода.

И он потянул меня к выходу.

Оказывается, в Девонпорте строился новый крейсер.

Любая девушка, которой доводилось шить костюм — жакет и юбку, — в мгновение ока поняла бы весь технологический процесс. Вначале проектировщики создают план. Они рисуют отдельные фрагменты на стальных листах. Затем маленькие составы с королевскими гербами на бортах перевозят те по узкоколейке в высокие шумные ангары. Там рабочие устанавливают пластины на станки, которые режут их — так же, как нож режет хлеб. В результате получаются заготовки для будущего крейсера, но их еще предстоит обработать.

В одном ангаре машины подготавливают отверстия под заклепки; в другом сгибают дюймовые стальные листы с той же легкостью, с какой мы гнем обычный картон.

И снова появляются трудяги-локомотивы: пыхтя, они везут заготовки на верфь.

На данном этапе крейсер выглядит как гигантская клетка для кур. Ржавый каркас корабля возвышается над доком, по нему ползают люди с пневматическими заклепочниками.

На земле лежат кусочки головоломки, каждый из них пронумерован белой краской. Один за другим строители прикрепляют их к каркасу. Каждый такой кусок — это несколько ярдов обшивки. Вот понадобилась секция S310, они сообщают об этом вниз.

— Готово, поднимается! — кричит работающий там Билл, и большой кран тянет вверх затребованную секцию.

Рабочие прикрепляют S310 рядом с S309 и запрашивают следующую, 311-ю секцию.

Их крики и звон стальных листов, сгружаемых на землю, перекрывает пронзительный визг компрессорных молотков.

Здесь никто не прохлаждается, люди работают с энтузиазмом. Время от времени кто-нибудь из рабочих бросает взгляд на табло, где указывается, сколько тонн металла они уже установили и сколько еще предстоит сделать за эту неделю.

— А куда они так торопятся, — с подозрением спросил я. — Разве мировая война — последняя из войн на земле — не закончилась?

— Дело не в этом, — пояснил мой провожатый. — Просто у нас своего рода соревнование с Портсмутом, где строится такой же крейсер. И мы во что бы то ни стало намереваемся выиграть!

Представьте себе мои чувства, когда в доке я обнаружил небольшой кусочек металла с четырьмя отверстиями. Он просто лежал на земле — маленький изогнутый кусочек стальной обшивки корабля, но я инстинктивно понял: в нем присутствует и мой вклад, мой подоходный налог!