– Не стали бы.

– Вот! Наконец у вас открылись глаза! Конечно, не стал бы! Но я верю в ваш талант! Так что, не подведите мое чутье. Не портите мне репутацию. Давайте, давайте, скажите мне в двух словах – о чем роман, главные герои… Давайте, мне нужно вас правильно подать.

– Нет романа. Правда… Были мысли, но… я уже и не помню, о чем хотел писать. Начало есть, то есть было. Ну, две трети – только не знаю где… Может, жена уже выбросила, да и сам я уже не хочу, даже перечитывать не хочу, – признался Игорь, – все как в прошлой жизни осталось. После приступа у меня… сами понимаете, переосмысление наступило.

– Как?! Как же так? Конечно, я понимаю – сам с жизнью прощался. Но вы меня сейчас просто убиваете! А что есть? Рассказы? Повесть? Давайте уже будем разговаривать как взрослые люди!

– Наброски. Про детей, – выдавил из себя Игорь.

– Что? Как? Про каких детей? – редактор аж привстал.

– Обычных. Герои – дети.

– Не ожидал, честно признаюсь, даже не знаю, что сказать. Это… совсем в другую сторону. – Аркадий Леонидович вытащил еще одну таблетку и положил под язык.

– Так принести? – уточнил Игорь.

– Что?

– Наброски. Могу через месяц – надо перепечатать. У меня в блокноте. От руки, сами понимаете…

– Месяц? Нет, совершенно невозможно! Давайте сделаем так. Я пойду вам навстречу. Вы отдадите ваши эти… записи Регине Ромуальдовне – она перепечатает.

– Кому?

– Ах да, я забыл, что вы не в курсе. Вместо Люси у нас теперь Регина Ромуальдовна.

– Интересное сочетание имени-отчества. Очень литературное, – хмыкнул Игорь. – Даже боюсь поинтересоваться, какая у нее фамилия…

– Что? Чья фамилия? – Аркадий Леонидович был погружен в собственные мысли, судя по всему, тяжкие.

– Регины Ромуальдовны.

– Курочкина, а что? Так, завтра же приносите ваши записи. А сейчас – все. Мне нужно собраться с мыслями. Детские рассказы… То есть для детей… Нет, я даже не знаю… Хорошо, посмотрим, посмотрим… Как же так? Нет, вы просто мистификатор. Меня Люся уверяла, что у вас готовый роман. И вот вы вдруг вот так… и нет романа. И Люси нет. Ладно, идите. Скажите Регине Ромуальдовне, что я просил чаю. Вас не затруднит?

Аркадий Леонидович махнул рукой, вроде как прощаясь. Игорь отметил, что он так и не встал из-за стола и опять не пожал руку. Ну и ладно! Зато он тоже боится секретарши. Ему ведь стоит только нажать кнопку и велеть принести чай. А он через третьих лиц просьбы передает…

Игорь вышел из издательства, сел на лавочку, закурил и подумал, что Аркадий Леонидович не так прост, как кажется. Это ведь тоже определенный талант надо иметь – намекнуть, но ничего при этом не сказать по существу. Он ведь так и не узнал, что случилось с Комаровским и куда делась Люся. А ведь это первое, что он должен был спросить, и только после этого отдавать рукопись. Ведь если знать, что случилось, стало бы понятно, зачем Аркадию Леонидовичу вдруг понадобился Игорь. И с какой такой радости он готов предоставить ему не просто машинистку, а персональную секретаршу. Он, Игорь, тоже хорош – кто его за язык тянул про свои заметки рассказывать? Ведь клялся себе, что дела не будет иметь с этим редактором. Вот ведь как запел сейчас! Выходит, жена была права – он им зачем-то нужен, иначе бы не звонили и не вызывали.

Больше всего в тот момент Игорь хотел вернуться домой, на свой диванчик. Пропылесосить, забрать детей из детского сада, зайти по дороге в булочную, а может, и в овощной. А еще вдруг мучительно захотелось селедки и соленой капустки. Да под водочку! Немного, буквально пятьдесят, ну, сто граммов. И зажевать капусткой. Сладенькой, а не кислой. Да, Аркадий Леонидович был прав – все это время Игорь находился на другой планете, в своей квартире, в убежище и не хотел оттуда выбираться. Ради чего выбираться-то? И вот сейчас он еще и должен чувствовать себя подлецом – ничего не знает про лучшего друга и… любовницу, пусть и случайную, но ту, которая за него просила.

А почему он должен ими интересоваться? У них своя жизнь, у него – своя. У него, в конце концов, был приступ, сердечный. Он чуть не умер. Он вообще новую жизнь начал, с чистого листа. Кстати, а где, интересно, та папка с рукописью романа? Лариса и вправду могла выбросить. Или положила куда-нибудь подальше, на антресоли. Надо будет поискать. Так, для любопытства. Почитать свежим взглядом.

И что теперь он должен делать? Ехать к Люсе? К Сашке? Наверняка Лариса знает про Сашку, но ведь про Люсю у нее не спросишь. А может, и про Сашку не знает…

Денег нет – Лариса выдала ему строго на проезд. Игорь решил ехать домой. Но где-то внутри, в области сердца, зудело. Ему нестерпимо захотелось узнать, что стало с Сашкой. Неужели этот безупречный автор, надежда и гордость будущего литературы, забухал? Игорь даже придумал, что ему скажет при встрече: мол, что, и на солнце бывают пятна? Или не забухал, а просто «не пишется». И на это у Игоря была готова реплика: «стихи не пишутся – случаются».

Нет, а куда смотрела Надежда? Неужели она разрешила Сашке не писать? Разрешила забухать, как самому последнему… писателю. Не может быть!

А Люся? Нет, Люся Игоря интересовала в меньшей степени. Про Сашку узнать было куда любопытнее. Может, он что-то не то написал? Не попал в струю? Нет, такого точно быть не может – Сашка ссал всегда по ветру. Игорь часто ему это говорил: «Вот что-что, а ссать по ветру ты умеешь». Еще команды не поступило, а Сашка уже по нужную сторону стоит. Сашка не обижался, смеялся – говорил: «На том и держимся, а что плохого? Все так делают, кто жить хочет». Это он для Игоря говорил, а так ведь верил по-настоящему, оттого ему и ковровую дорожку выстилали повсюду – верный, искренний, честный. Через сердце все пропускает.

Ну, а вдруг? Вдруг чутье ему изменило и Сашка перешел кому-то дорогу? Или наклепал статейку сомнительную в своем журнальчике поганом – в том, где Игоря отбрили? Тут точно должно быть что-то серьезное, политическое, раз его так сбросили с вершины – прямо головой вниз. Тогда точно с Сашкой не стоит даже разговаривать – приплетут еще и его, Игоря, до кучи. Друзья же детства! Может, Аркадий Леонидович ему намекнул, что и про него, как друга, все знают. И если что – тень ляжет. Да такая, что доказывай потом. А справку от врача и вправду надо взять. Сейчас она ему очень, очень пригодится – засвидетельствовать, что не знал, не общался, не имел отношений и связей.

А как же, интересно, Люся потеряла свое место? Ведь прогнала его тогда, одним махом. И что же? Не помогло? Ну, так ей и надо! Тоже мне, спасительница! Если разобраться, то по расчету, голому расчету действовала. Когда был нужен, так она быстро ноги раздвинула, а как узнала, что Игорь в немилости, так за дверь и выставила. Нет, к ней он точно не поедет. И к Сашке не поедет…

Игорь вытащил из кармана выданные женой на проезд пять копеек и поехал домой. Уже около дома купил квашеной капусты. И уже размечтался, как он сейчас придет, достанет бутылку, которую Лариса прятала на антресолях, между старых сапог, и пока никого дома нет – выпьет и съест капусту. Потом вынесет ведро, чтобы даже запаха не осталось, а бутылку положит на место.