Он еще немного потоптался в прихожей, но Люся так и не вышла. Тогда он ушел, плотно захлопнув за собой дверь, и поехал домой.

Нет, ну какова, а? Продажная тварь! Так легко от него отказалась! Неужели ничего не испытывала? Даже намека на влюбленность? Ну, пусть не любовь, но хотя бы страсть, увлечение. Значит, нет? Стоило только пригрозить увольнением, она быстро выбрала – его под зад ногой, лишь бы Аркадий Леонидович был доволен. И даже не спросила, есть ли куда ему идти? Выгнала на ночь глядя. Да и чему удивляться? Выбрала того, кто при власти, – начальника.

Сашка – такой же. Уселся под солнцем и теперь трясется, чтобы его с этого места никто не согнал. Да какой он друг? Работу подбрасывал? Рекомендовал? Да подачки все это! Кусок тухлого мяса голодной собаке. Думал, что Игорь и тому будет рад. Нет уж! С виду все приличные, но Игорь их нутро прекрасно знает. Одного поля ягоды! А Люся… Крыса крысой оказалась. Да и внешне – вылитая крыса! Думал, что моль – насекомое тупое и бесцветное. Ан нет, ошибся – крыса! Или все-таки чайка? Как лучше будет описать это в романе? Нет, он их всех пропишет! Такие образы нарисует, что мало не покажется! Икать будут на каждой странице.

Добравшись до дома, Игорь открыл дверь своими ключами и вошел в квартиру – жены не было. Никого не было. Он дошел до кровати и упал, не раздеваясь. Последнее, что помнил, – дверь входную не закрыл, не дернул на себя, а если не дернешь, то она открывалась от сквозняка. Нет, еще помнил, как сильно заныло в грудине, как над ним показалось чужое лицо страшной женщины, а потом все – туман.

На этот раз у него случился настоящий сердечный приступ. «Скорую» вызвала соседка, которая выглянула в дверной глазок и увидела приоткрытую дверь. Она же вызвала срочной телеграммой Ларису, которая поехала к матери под Тулу – проведать детей.

Игорь лежал бледный, измученный, таращился в потолок. Боялся даже пошевелиться. Это уже был не синдром, а сердце. Он мог умереть.

Лариса вернулась, приехала к нему в больницу, долго шепталась с врачом. Навезла кефира, яблок…

Потом забрала домой – кормила куриным бульоном с ложечки и водила в туалет. Игорь все никак не мог прийти в себя – он мог умереть и выжил… Значит, зачем-то он еще нужен? Значит, ему там, наверху, дали второй шанс. Ведь это не простая случайность, что он не закрыл плотно дверь и что соседка посмотрела в глазок. И теперь пусть Аркадий Леонидович подавится! Пусть Люсе будет стыдно, пусть Комаровский чувствует себя виноватым. Абстинентный синдром? Нет! Сердечный приступ! И заткнитесь вы!

Игорь и Лариса почти не разговаривали. «Как себя чувствуешь? Есть хочешь? Я в магазин, вернусь через полчаса. На подушках удобно? Сейчас лекарства принесу». – «Спасибо, очень вкусный бульон. Можно не рис?» – «Хорошо, не рис, тогда пюре. У тебя диета. Могу морковку с яблоком натереть, хочешь? Да, как Гарик любит. Не хочешь? Чаю? С лимоном?» – «Как там дети?» – «Нормально». – «Звонила?» – «Да».

Жена не спросила, где он пропадал столько времени, у кого жил, что с ним случилось… Почему в прихожей так и валяется авоська с капустным кочаном… Он тоже не спрашивал, почему она отправила детей к матери, почему его не разыскивала. Но через некоторое время, когда Игорь уже мог самостоятельно дойти до туалета, Лариса уехала и вернулась с детьми.

Игорю прописали свежий воздух, и теперь он выходил с Гариком на детскую площадку, сидел на лавочке и строгал перочинным ножом палку, которая должна была стать шпагой. Он варил утром кашу – себе и детям. Мыл посуду – шум воды его успокаивал. Еще через некоторое время он уже мог совершать вылазки в булочную, где покупал маковый рулет для жены и булочки для детей.

Игорь так испугался, что даже бросил курить. По субботам он ходил по квартире с пылесосом – под пылесос хорошо думалось. Он себя жалел, сам с собой разговаривал. А после уборки выходил гулять с Гариком. Иногда брал с собой и младшего. Делал пасочки в песочнице. Или просто сидел с книжкой. По вечерам смотрел программу «Время», внимательно слушал прогноз погоды, чтобы узнать – брать ли зонтик на следующий день и стоит ли одеться потеплее, и ложился спать. Вставал рано, делал щадящую гимнастику, как советовал врач. Жена заходила, смотрела, как он вяло машет руками и ногами, и уходила варить молочную лапшу. Ему и младшему Пете. У них теперь было одинаковое питание – кашки, пюрешки, куриный супчик, тефтельки. Жена кормила Гарика, которому готовила отдельно, потом усаживала за стол мужа с младшим сыном. Петя сидел в детском стульчике, прицепленном к взрослому. Игорь – на табуретке.

Накормив всех, Лариса садилась за стол сама, она тоже ела отдельно. Или доедала за детьми. Игорь заметил, что она похудела.

Однажды утром он почувствовал себя почти счастливым – жил спокойно, делал зарядку, сыновья перестали удивляться его присутствию дома, со старшим они собирали из конструктора трактор, младшему читал сказки. С Ларисой они не скандалили, даже не ругались. В доме было тихо. Игорь пил на ночь кефир и считал пульс. Сначала на правой руке, потом на левой. И все было бы хорошо, если бы не проявилась и не расцвела еще одна его черта характера – мнительность. Игорь себя оправдывал – у него же сердце! Он был на пороге смерти! Теперь он прислушивался к себе – тяжелая голова, сонливость, ломота в суставах, хандра, перевозбуждение, упадок сил. Опять вскрылся тик – губы обметало.

Игорь завел дневник наблюдений, в котором регулярно и тщательно отмечал изменения своего самочувствия. Повышенная потливость, учащенный пульс, апатия, отсутствие аппетита, необъяснимый приступ голода. Игорь обосновался в гостиной, открывая на ночь окно – появился страх задохнуться во сне. Он начал беречь себя, и это стало смыслом его жизни. Беречь от всего. Негативные эмоции ему были противопоказаны.

От жены он знал, что несколько раз звонил Сашка, но Игорь разговаривать с ним отказался наотрез и запретил ему приходить, проведывать. От других звонков тоже отмахивался. Не надо, зачем? Лишние волнения, лишние эмоции, что может плохо сказаться на его слабом сердце. Все его былые помыслы – написать роман, пробиться – показались ему мелкими, бессмысленными трепыханиями, которые украли у него здоровье. А ему себя надо беречь.

Конечно, он не мог не заметить, что жена, поначалу уступчивая, даже мягкая, все чаще ходила раздраженной. И он понимал причину. Да, он был дома, в семье. Но даже редкие гонорары, случайные заработки сошли на нет – Игорь отказался от всего. При этом требовал полноценного питания – творожка, бульончика. Жена вкалывала как проклятая. Взяла частных учеников. Да, он стал больше времени проводить с детьми, но если младший капризничал и плакал, Игорь уходил на прогулку один – ежедневные моционы он ввел в привычку. Старший Гарик в садике дрался едва ли не каждый день, но Игорь и знать об этом не хотел. Лариса бегала к родителям обиженных детей и наказывала сына.

В быту тоже стало сложно. Игорь определил себе специальную полку в холодильнике со «своими» продуктами – творогом, яблоками, огурцами и отварной курицей. Он запрещал детям брать с этой полки что-либо и каждый вечер перекладывал с полки на полку продукты. Игорь начал пылесосить, но убирал исключительно свою комнату, тщательно вытирая пыль и проводя ежедневную влажную уборку.