— Послушай, Лори, — в голосе Темеса прозвучало с трудом сдерживаемое раздражение, — ты, конечно, необыкновенно умна и все такое прочее. По крайней мере, твои жрецы на этом настаивают. Так пойми же, пожалуйста, что речь идет не о парочке колдунов, возмечтавшей поиграть в завоевание мира!

Небесный Воин, предпочитавший являться своим жрецам (и особенно жрицам) в сверкающих доспехах и с обнаженным мечом (злые языки болтали, что с двуручным), нынче более походил на избалованного младшего сына благородного семейства, нежели на поседевшего в боях ветерана. Узкий, плотно облегающий тело голубой дублет с разрезами на груди, сквозь которые проглядывает белоснежная рубаха, длинные темно-синие шоссы заправлены в мягкие сапоги до колена, черная шапочка с загнутыми полями франтовато сдвинута набок. В южных портовых городах наряд бога войны сочли бы непрактичным, на севере — излишне щеголеватым, но везде он бы не говорил, а прямо-таки кричал о богатстве своего владельца.

Впрочем, здесь все настолько к нему привыкли, что Темес скорее вызвал бы фурор, появись он в надраенном панцире.

— И у тебя есть доказательства? — иронично улыбнулся Айригаль. — Тогда не стесняйся, здесь все свои.

Тяжелая меховая накидка выглядела несколько не по погоде, однако Айригаль не хотел пропускать встречу только из-за того, что сегодня с утра его слегка знобило.

Если Темес отдавал предпочтение тем нарядам, которые он находил модными, то Играющий Душами, напротив, не придавал одежде особого значения. А вот унизывающие его пальцы перстни нередко служили предметом насмешек других богов.

Впрочем, Айригалю не было до этого никакого дела.

— Аши, — Темес с надеждой обернулся к Ашшарат, — скажи хоть ты им…

— Айри, слова моих рыцарей тебе достаточно? — Ашшарат воинственно уперла руки в бедра.

Жрецы Зеленой Девы, несомненно, представляли ее себе куда более нежной и романтичной. Интересная бледность, хорошо заметная на изображениях богини, скромно опущенные долу глаза, мягкая улыбка, легко угадываемые зрелые формы заставляли думать не только о любовных утехах, но и о продолжении рода.

Надо ли говорить о том, что этот образ имел мало общего с действительностью? Невысокая, крепкая и живая, Ашшарат излучала энергию и веселье. И предпочитала остроумную шутку интриге, а честную борьбу — закулисным козням.

— Рыцарей Любви? — добродушно уточнил Айригаль.

— Обет безбрачия они не дают, если тебя это волнует, — отрезала Ашшарат. — Словом, мои рыцари сообщают, что работа, которая ведется в подземельях Нетерты, выходит далеко за рамки обычных магических экспериментов.

— Позволь поинтересоваться, кто их ставил, эти рамки? — не сдавался Айригаль. — Ты? Темес? Я не удивлен, что Темес пытается решать за других, кому что можно, а что нельзя. Но ты-то?!

— Что я-то?! — не на шутку рассердилась Ашшарат. — Предлагаешь подождать, пока маги Нетерты войдут в силу?

— Там есть и твои адепты, — тихо напомнил Айригаль.

— Ты что же, надеешься, что собственная выгода затмит мне глаза?

— Ох, давайте обойдемся без патетики! — Орроба поморщилась. — Ты не в храме, Аши. Я тоже знаю парочку псалмов о собственном бескорыстии и беспристрастности.

Если на изображавших ее картинах преобладали мрачные темные тона, то реальная Орроба не выдержала бы в подобных одеяниях и дня. Высокая брюнетка с распущенными волосами до пояса и черными, как маслины, глазами, она предпочитала совсем другие цвета. Длинная, переходящая в шлейф темно-зеленая юбка. Приподнимающий грудь оливковый лиф, расшитый золотыми нитями. Маленькое зеркальце у пояса. Во всем ее наряде чувствовался тонкий, отточенный столетиями вкус.

— Я же… — обиженно начала Ашшарат.

— Если мы хотим изменить ход событий, — мягко прервал ее Айригаль, — для этого существует миллион способов. Но если Темес самолично сровняет город с землей, это не поднимет наш престиж. Люди и так чувствуют себя слишком беззащитными. А когда возникает ощущение, что боги могут ни с того ни с сего уничтожить твой дом, твоих друзей…

— Ты ведь не возражаешь, когда Темес вмешивается в битвы? — примирительно заметил Сентарк. — Чем эта отличается от других? И почему тебя так волнует Нетерта?

Редко появляясь на совместных сборищах, Сентарк предпочитал сохранять нейтралитет. Однако именно то, что бог ночи не лез в сложные и утомительные взаимопереплетения любви и ненависти, особенно настораживало остальных. Они почти не сомневались, что Сентарк что-то втайне замышляет, — но что?!

Люди считали его темным, недобрым богом, не многим лучше Айригаля и Орробы. Повелителем ночных кошмаров, покровителем тайных дел… Как ни странно, он и не возражал. Было ли Сентарку все равно, казалось ли ему, что так проще? Этого не знали даже остальные боги.

— Спроси лучше у Темеса, — Айригаль ткнул Сентарка в бок, — с чего вдруг она его так волнует. В чем для бога доблесть помериться силами с людьми? Иначе как убийством не назовешь. Мирный город, маги никого к себе насильно не тащат…

— На поверхности — да, мирный. — Ашшарат бросила на Айригаля язвительный взгляд. — А под землей?

— Что под землей? — невинно уточнила Орроба.

— Можно подумать, я не знаю, что колдуны отдали вашему Триумвирату жезл Ниерати! — взорвался Темес. — И как, можете вы гарантировать их покорность?

— Мы всегда сможем призвать их к ответу!

— Так призовите, покуда зараза не расползлась по всему свету! Или вам придется ответить за нарушение равновесия.

— А кто мешает твоим служителям добиться уважения жителей Нетерты? Или людям Ашшарат? Не пытаетесь ли вы прикрыть свое бессилие?

Сентарк не стал говорить Темесу, что ни Орроба, ни Айригаль не знают, где сейчас жезл, и это их немало беспокоит. Но и Темес не позволил сбить себя с толку:

— Одним словом, предлагаю компромисс. Я не стану поднимать вопрос о нарушении равновесия, но и вы не препятствуйте эльфам разобраться с Нетертой. Я сам вступлю в бой лишь в случае крайней необходимости.

— Что мы тогда вообще обсуждаем? — разочарованно фыркнул Ч’варта. — Договорился бы со своими эльфами, и дело с концом.

Жрецы Ч’варты не баловали прихожан изображениями этого бога. А если они и встречались в его храмах, то лишь в виде худощавого и опасного, как клинок, юноши с пронзительно-голубыми глазами, лицо которого скрывала черная полумаска. Считалось, что покровитель воров и торговцев не должен доверять никому — в том числе и своим многочисленным поклонникам.

Перед богами же Ч’варта представал улыбчивым толстячком, лицо которого носило следы многолетних злоупотреблений радостями жизни. Разве что глаза его, хотя и не голубые, блестели также остро, пронзительно и, казалось, способны были проникнуть в самые потаенные помыслы собеседника.

— Согласна, — неожиданно кивнула Орроба. — Но с одним условием. Если ты все же примешь участие в битве, мы с Айри оставляем за собой право поступить так же. Не сейчас — в будущем. В любой момент по нашему выбору.