Факт посольства отрицать невозможно. Выдающиеся послы посетили лагерь гуннов, разбитый на южном берегу озера Гарда. Также нам точно известно, что Аттила неожиданно отступил. Но нам неведомо, какие соображения заставили его это сделать. Неразумно было бы предполагать, что этот король варваров прислушался к доводам или угрозам церкви. Император отказался отдать ему Гонорию, и не сохранилось никаких записей о денежных выплатах. Достойные доверия хроники предлагают нам другой рассказ, который не противоречит факту отправки посольства, но объясняет причины, заставившие Аттилу отнестись к нему благосклонно. Среди варваров начался мор, у них наблюдалась нехватка продовольствия. В то же время прибыли войска, посланные Марцианом с Востока на помощь Италии. Если в армии варваров действительно была чума и если с Востока подошла помощь, понятно, почему Аттила был вынужден уйти. Но какими бы ни были условия, Аттила даже не пытался притворяться, что мир будет постоянным. Вопрос с Гонорией так и не был урегулирован, и Аттила угрожал, что будет возвращаться снова и снова, пока ему не отдадут невесту вместе с изрядной долей имперской собственности.

Аттила всего лишь на год пережил свою итальянскую экспедицию. Его приближенные однажды утром обнаружили короля мертвым в постели, а женщина, на которой он женился накануне (Ильдика, согласно источникам, «девушка замечательной красоты», очевидно, германского происхождения. — Ред.), сидела рядом в слезах. Смерть Аттилы приписали разорвавшейся артерии, однако ходили упорные слухи, что он был убит во сне молодой женой.

Со смертью Аттилы империя гуннов, в которой не было сплоченности, почти сразу развалилась. Среди многочисленного потомства короля не было ни одного отпрыска, обладавшего командными способностями, достаточно сильного, чтобы устранить братьев и занять место отца. Поэтому сыновья предложили поделить империю на части. Это был шанс для германских вассалов, которые решили не позволить разделить себя между разными хозяевами, как стада скота. Мятеж возглавил Ардарих — гепид, главный советник Аттилы. В Паннонии — у реки Недао (иначе Недава, приток Савы, какой именно, неясно. — Ред.) — в 454 году состоялось сражение, и коалиция германских вассалов — гепидов, остготов, ругиев, херулов и других — нанесла решающее поражение гуннам. Вполне вероятно, что германцы получили одобрение и поддержку от императора Марциана.

Это важнейшее событие привело к существенным изменениям в географическом размещении варваров. Гунны оказались разбросанными по обширной территории. Одни остались на западе, другие — и таковых было большинство — бежали в регионы, расположенные к северу от нижнего течения Дуная, где мы их некоторое время спустя находим живущими под управлением двух сыновей Аттилы и играющими немалую роль в беспокойной истории фракийских провинций. Гепиды распространили свое могущество на всю Дакию, а также на равнины между Тисой и Дунаем, которые были местом обитания гуннов. Император Марциан был глубоко заинтересован в новом размещении германских народов, и его дипломатия была нацелена на расположение их таким образом, чтобы они взаимно контролировали и сдерживали друг друга. Он, судя по всему, заключил союз с гепидами, которые продемонстрировали удивительное постоянство. Император выделил остготам поселения в Северной Паннонии — они стали членами федерации империи. Ругии стали жить на северном берегу Дуная — напротив провинции Норик, и тоже через некоторое время вошли в империю на федеративных началах. Скиры устроились восточнее и были северными соседями и врагами остготов Паннонии. Герулы нашли для себя территории в этом же районе — возможно, между скирами и ругиями. Но из всех этих народов шел постоянный приток в Римскую империю людей, желающих послужить на военной службе. В малонаселенных (из-за предшествующих десятилетий постоянного разорения. — Ред.) провинциях Иллирия и Фракия было место и потребность в новых поселенцах. Ругии устроились в районах городов Визи (совр. Визе в Турции на полпути между Стамбулом и границей Болгарии. — Ред.) и Аркадиополь (совр. Люлебургаз — к юго-востоку от Визе. — Ред.), скиры — в Нижней Мёзии.

Сражение при Недао имело намного большее значение, чем битва при Труа (на Каталаунских полях. — Ред.). Катастрофа гуннской власти была неизбежна, потому что само общественное устройство гуннов и их социальные инстинкты противились концентрации и организации, — а ведь только они могли поддержать постоянство их империи. Но ничуть не менее важным было то, что катастрофа наступила именно в этот момент — это было важным и для германских народов, и для империи. Хотя гуннская власть исчезла, канула в бездну, из которой так внезапно возникла, поразмыслив, мы увидим, что она оказала глубокое влияние на ход истории. Вторжение кочевников в IV веке ускорило выход вестготов из Дакии на Балканы, привело к катастрофе в битве при Адрианополе (378) и, можно сказать, определило всю цепь событий вестготской истории. Но, помимо этих особых последствий гуннского вторжения, империя гуннов сыграла важную роль в европейской истории. Она помогла замедлить процесс расчленения германцами Римской империи. Это было сделано двумя путями: во-первых, контролируя и сдерживая восточногерманские племена за Дунаем, угрожавшие Римской империи, а во-вторых, постоянно снабжая римских военачальников наемниками, доказавшими свою высокую ценность в борьбе с германскими противниками. Опустошение некоторых римских провинций гуннами в последние годы правления Феодосия II и Валентиниана III можно считать потерей, которую многократно компенсировала поддержка, которую гуннское оружие много лет оказывало империи. Тем более если мы вспомним, что, как показали последующие события, если бы не было гуннов, германцы совершили бы то же самое. Замедление процесса распада империи, позволившее имперскому правительству дольше продержаться на тех территориях, которым судьбой было предназначено в конце концов превратиться в германские королевства, было в интересах цивилизации. Германцы, которые почти во всех случаях были вынуждены сначала утверждаться на имперской территории на федеративных началах и потом постепенно превращали свое зависимое положение в независимое, могли лучше понять римский порядок и римскую цивилизацию, чем если бы их завоевания были не такими медленными и трудными.

За крахом гуннов в 454 году в битве при Недао последовало заселение остготами Паннонии, после чего они должны были вскоре в некотором роде повторить судьбу своих братьев вестготов и поучаствовать в распаде Римской империи. Гепиды создали свое королевство в Дакии, и мы можем назвать это пятой стадией в истории этой страны, которая последовательно подчинялась дакам, римлянам, вестготам, гуннам и теперь гепидам. Ругии — другой восточногерманский народ — осели вдоль Дуная, возможно между Ленцием (Линцем) и Виндобоной (Веной).

Сорок лет, прошедших после краха империи гуннов — с 454 по 493 год, были отмечены постепенным продвижением германцев в Галлию и Испанию. А с наступлением 493 года и сама Италия стала германским королевством. В эти годы неуклонный рост могущества варваров и столь же постоянный развал имперской власти на Западе по большей части обусловливался (как было отмечено ранее) существованием и враждебностью государства вандалов на севере Африки. Король вандалов Гейзерих создал сильный флот, с помощью которого он мог нападать на Италию и грабить ее, а также сумел занять Сицилию и Сардинию. Я бы хотел здесь упомянуть и о важной роли вандалов в европейской истории вообще. Их королевство просуществовало сто лет. Затем оно было захвачено империей (Восточной Римской. — Ред.), и имя вандалов исчезло с лица земли. Но в чем же тогда историческое значение этого народа? Чем вандалы занимались, кроме опустошения и разрушения, какой вклад внесли в изменение формы Европы? На судьбу Испании они серьезно не повлияли. Можно сказать, они лишь прошли по этой стране. Участь Испании вряд ли была бы другой, если бы вандалы на полуострове не появились вообще. Тем не менее я утверждаю, что вандалы, хотя и не построили прочного королевства, были важным фактором. Их оккупация Северной Африки, сильная и грозная, хотя и временная власть, установленная Гейзерихом в Карфагене, поддержанная морским господством на Средиземноморье, — эти обстоятельства имели огромное влияние на развитие событий в Европе. Присутствие этого противника в Африке — а Гейзерих оказался более непримиримым врагом, чем любой другой германец, — существенно ослабило римскую власть во всех западных провинциях. Его результатом стал контроль поставок зерна в Италию и отсутствие возможности для римского правительства эффективно действовать в Галлии и Испании. Если бы римляне продолжали удерживать Африку — и если бы там не было вандалов, — можно было бы не сомневаться, что имперская власть продержалась бы гораздо дольше в Италии и энергичнее сопротивлялась бы экспансии германцев в Галлии и Испании. Поэтому я считаю, что вклад вандалов в оформление Европы был следующим: само существование их королевства в Африке и их морского флота действовало как мощная защита для новых германских королевств в Галлии и Испании и в конечном счете помогло основанию германского королевства в Италии, разделив, переключив внимание и ослабив силы империи. Вандалы находились, так сказать, в тылу империи, и эффект их влиятельного присутствия там был усилен враждебным и агрессивным настроем, которое для них было характерно постоянно.