Людмила Мельникова

Последние несколько месяцев мне постоянно снился один и тот же сон. Даленскую Академию Магии, к которой я успела сильно привязаться, охватывало пламя пожара. Замок и прилегающие территории закрывал мощный купол щита, сплетённого из чёрных, жидковатых волокон, вырывающихся из земли, а над ним парили драконы. Золотые, янтарно-оранжевые, кремовые, рубиново-красные, они размахивали мощными крыльями и выпускали струи пламени, которые местами уже сумели прожечь купол и в эти дыры прорывались крылатые огромные ящеры, от которых разлетались огненные искры. Под ними, внизу, в парке, на тренировочном поле, на ступенях Академии находились мертвецы и маги-некроманты, у которых даже белки глаз почернели. Они нападали на драконов, а драконы сжигали мертвецов. Кто-то из них перекидывался в людей, приземлялся на дорожки и прорывался в толпу мертвецов или сражался с некромантами. Не все драконы были только магами-огневиками, некоторые были одарены целительством и универсальной магией, старались спасать своих раненых или зачаровывать мёртвых.

А я… я была среди некромантов Академии, ко мне заклинаниями было привязано два десятка мертвецов и, следуя моему приказу, они нападали на драконов, кусали их, рвали на части. Пока в какой-то момент на дорожке передо мной не появлялась она. Кремовая драконица с голубоватым брюшком приземлялась на мертвецов, придавливая их собой, после чего оборачивалась в человека. Она всегда была одна. В одной руке у неё был клочок ярко-оранжевого пламени, а в другой — холодного голубого. Но она не нападала на меня. Я посылала на неё мертвецов, драконица защищалась, сжигала их, но при этом уверенно шла ко мне. Светловолосая девушка с серыми глазами, в которых то и дело вспыхивали янтарные искры. Крылатое чудовище, которое было нужно моему господину. И та, при одном взгляде на которую в моём сердце что-то сжималось.

— Люся, — голос её был мягок и смутно знаком, — ты не хочешь воевать…

Но я хотела. Ведь такова была воля господина: убить огненных драконов. Но не эту девчонку. Не Юлию Кейран. Господин Вальдемар не говорил зачем, но она была нужна ему. Живая и, желательно, целая. Но никто не запрещал калечить её при захвате, ведь она была сильна. Драконица-сильта, единственная из ныне живущих, кто владела ледяным пламенем.

— Люся…

Но откуда она меня знала?! Ответа на этот вопрос я не получала никогда. Я просыпалась, и всё, происходящее во сне, моё слепое повиновение кому-то, моя власть над мертвецами казались просто кошмаром. И, к счастью, у меня был тот, кто умел меня успокаивать.

***

— Снова кошмары? — нахмурился Нес, крепче прижав меня к себе. Утро было раннее, и в апартаментах королевского правнука царил полумрак, который развевали волшебные светильники бирюзового цвета. Некоторые из них вырисовывали на потолке миниатюрное звездное небо, некоторые, крупнее, украшали обои на стенах, а некоторые просто парили в воздухе, подлетали к кровати. Я поймала один, оказавшийся прохладным на ощупь кристаллом. — Тебя надо показать королевскому целителю. Я надеялся, смена обстановки поможет тебе расслабиться и успокоиться, но, похоже, дело всё-таки не в усталости.

— Перестань, — я попыталась вывернуться из его объятий, но Нес и не подумал меня отпускать. Я устало вздохнула. Как оказалось, морские змеи, будучи созданиями могучими, хищными и опасными, чрезвычайно ценят тех, к кому привязались. И дружественно-любовные отношения с ними чаще всего заканчиваются длительными отношениями, которые вряд ли удастся просто так оборвать. Жуткие собственники, хотя и очень заботливые и нежные к своей возлюбленной.

Ну, это мне мои одногруппницы рассказали, заметив мои близкие отношения с Виэрнесом. Я их словам большого значения не придала, уверенная, что рамок дозволенного Нес переступать не станет, да и мне самой нравилось, в какую сторону двигались наши с ним отношения. Да что говорить, я влюбилась! По самые кончики своих ушей. Сложно не влюбиться в того, кто терпеливо учит тебя, такую тупенькую, моренскому, заботиться, просвещает о мире, ручки, щёчки целует… и не только их… в общем, делает из тебя слабую девушку, а тебе остаётся только принимать это и млеть. Лично мне эти отношения показались сказкой!

Только вот в последнее время он менялся и не в лучшую сторону. Чем больше я уставала в Академии, чем больше напрягалась на практике реального боя, тем больше он меня опекал. Едва ли не везде с собой за ручку водил. Каким-то образом умудрился надавить на кого нужно в Академии, используя родственные связи, и начал заниматься со мной практикой реального боя сам. В щадящем режиме. И я уже начинала чувствовать себя не любимой девушкой, а фарфоровой куколкой, коей уж точно не была.

Расстаться со мной на каникулы он не захотел, да и я домой, если честно, не рвалась. Наоборот, обрадовалась его приглашению посетить Морению, посмотреть другую страну, мир за пределами Академии. И рассчитывала образумить Неса. Останься я прежней, то, скорее всего, бросила бы. Но тут, на Презире, ко мне впервые любовь пришла, и отношения с чрезмерно заботливым морским змеем хотелось сохранить.

— Мы же здесь не так давно. Кошмары скоро отступят, вот увидишь, — мягко заверила его я, всё-таки выдернув одну руку и проведя пальчиком по его подбородку.

— И всё же лучше целитель. Надёжнее, — покачал головой этот упрямец.

— Нес, а давай ты мне лучше столицу покажешь? Ты говорил, тут прекрасная набережная. И магазины! Ни разу ещё не ходила по магазинам в другом мире! — если он сейчас говорить об этом не хочет, то лучше сменить тему. А там я буду вся такая счастливая, весёлая, в каком-нибудь новом платьице, и мне будет гораздо легче воздействовать на него.

— Хорошо, но после — к целителю, — он ласково поцеловал меня в висок.

Юлия Кейран

Глен не объявился ни на обеде, ни на ужине. И расспросить о нём в полупустой, отдыхающей после праздничной весёлой ночки Академии было некого.

«А ты чего ожидала?» — язвительно отозвалась Юджиния.

«Вы всегда такая?» — устало вздохнула я, грохнувшись на кровать в спальне.

«Если под такой, ты подразумеваешь: умная, сообразительная и чрезвычайно терпеливая, то да», — ответила эта… эта… драконица!

«Это вы-то терпеливы?!», — отличное заявление с её стороны, учитывая то, что с момента своего появления она то командует, то язвит, то раздражается.

«Учитывая то, что ты способна негодовать, — да. Вместо того чтобы насильно влезть в твои воспоминания, я терпеливо жду, когда ты сама изволишь ими поделиться. Поверь мне, девочка, я чрезвычайно великодушна. Многие драконы моего великодушия не познали», — она вздохнула, и на мгновение в моей голове вспыхнула картинка: высокая девушка на вид не старше двадцати пяти, с заплетёнными в косу русыми волосами сжимала в руках окровавленный кинжал и, поджав бледно-розовые губы, смотрела на мужчину у себя в ногах. Её белоснежное платье обагряла кровь. Чужая кровь. А у меня сердце биться перестало от ужаса и ненависти. И я не могла сказать точно, были ли эти эмоции моими или же чужими.