Он кивает, отводя взгляд и стискивая кулаки.

– Каждую ночь почти.

Мне жаль ее. После всего, что я пережила… Из-за Джос. Мне ее жаль. Она много лет была моей подругой. Мы многим делились, а вот Мика поделить не смогли. От любви люди иногда сходят с ума. Теперь я это понимаю. Как и то, что ее случай клинический, иначе она не натворила бы столько бед.

– Я не могу у тебя остаться, Майкл, – быстро говорю я, опуская взгляд на картинку на дисплее. Это не монтаж, сложно смонтировать подобное. Три соединенных тела. У мужчин лица отвернуты от камеры, но Джос смотрит прямо в объектив. Только слепой не заметит, что она невменяемая в этот момент.

– Она не врет, Мик. Ее чем-то накачали, – произношу я задумчиво. Я продолжаю смотреть, ощущая нарастающую тревогу… Что-то не так. Всматриваюсь в глаза бывшей подруги, понимая, что опьянение носит наркотический характер. Я точно знаю —Джос никогда не употребляла наркотики. Вариант, что она приняла их по собственной воле – исключен.

– Какая разница, как это случилось? Она допустила ситуацию, в которой подобное могло произойти, – возмущенный моими попытками оправдать Джос, раздраженно говорит Мик. – Давай сюда.

– Держи. Не понимаю, как она до этого докатилась, – с отвращением произношу я. – Меня сейчас стошнит. Прости.

Я убегаю в уборную, где меня действительно долго выворачивает наизнанку. К головной боли прибавляются резкие спазмы в желудке и тянущие внизу живота.

– Эй, ты плохо выглядишь, Лекс, – когда я возвращаюсь в зал, замечает Мик, обеспокоенно прижимая ладонь к моему лбу. – Не стоит так переживать из-за нее. Мне плевать. Она заслужила, что бы там ни произошло. Просто забей. У тебя жар.

– Не говори так, Мик. Ты не знаешь, что такое, когда тебя принуждают не просто физически, но и морально. И со временем ты начинаешь думать, что сама этого хочешь. Хочешь, правду? – наклоняюсь к нему через стол. – И после можешь вызвать мне психушку. – Беру Мика за руку, глядя ему в глаза. Мое горло и внутренности горят огнем. – Я люблю его. И это нельзя объяснить. Я ненавижу себя и за это тоже. И ничего не могу сделать. Никакие его поступки не изменят моих больных чувств к нему. Черт, ты даже представить не можешь, чего мне стоит держаться, сидеть здесь, а не нестись в аэропорт, чтобы сесть в следующий самолет до Гамбурга.

Майкл ошарашенно изучает мое лицо, покрытое испариной. Могу представить, какой одержимой сейчас кажусь ему. Мик всматривается в меня целую вечность, потом его черты расслабляются, и он мягко сжимает мои руки.

– Ты не любишь его. И тебе действительно нужна помощь хорошего специалиста, – произносит Мик своим покровительственным тоном. – Я помогу найти нужного доктора.

– Не нужно. У меня есть визитка некой Джейн Кларк. Она специализируется на подобных ситуациях.

– Ты позвонишь ей?

– Если пойму, что не справляюсь сама.

– Сейчас я отвезу тебя к доктору.

– Я же сказала…

– Лекси, к другому. К терапевту. У тебя высокая температура. Пусть тебя посмотрят. Хорошо?

– Да. – рассеянно кивнула я. – Спасибо, что заботишься обо мне. Знаешь, мне нужно купить новую сим-карту. Джейсон не собирается так просто сдаваться. Я заблокировала его номер, но он будет звонить с других.

– Хорошо. Я займусь этим. Поехали. – Протягивает мне руку. И когда я встаю на ноги, то чувствую, что действительно нуждаюсь во врачебной помощи. У меня темнеет в глазах, голова кружится так, что я с трудом доползаю до такси.

– Боже, детка, да ты вся горишь, – привлекая меня к себе, нервно произносит Мик. Кричит водителю, чтобы тот ехал быстрее.

– Никогда так меня не называй, Майкл, – резко говорю я, и закрываю глаза, мышцы внизу живота болезненно сжимаются, вызывая резкую боль.

Мы приезжаем в ближайшую клинику, и пока ожидаем моей очереди, Мик звонит на работу и отпрашивается до завтрашнего дня. Я возражаю, мне не нужно подобных жертв. Я и сама тут справлюсь, но Майкл Купер непреклонен. Я с грустью думаю, что Джос и я не попали бы в такую переделку, относись он к ней с такой же заботой, как ко мне. Люби он ее так же сильно, как меня. Почему так происходит? Почему мы выбираем не тех, кто выбирает нас?

Я размышляю о превратностях судьбы, еще не догадываясь, что меня ждет новый удар.

После тщательного осмотра и быстрых тест-анализов, меня перенаправляют в гинекологическое отделение, где тоже осматривают и делают ультразвуковое исследование. Доктор, женщина средних лет в очках, смотрит на меня усталым взглядом. Я сижу в кресле, ожидая своей участи, предполагая самые ужасные варианты.

– Вы были беременны, мисс Памер, – произносит доктор. Я отрицательно качаю головой, воспринимая ее реплику, как вопрос.

– Нет, я регулярно пью таблетки. И у меня месячные были… – хмурю лоб, пытаясь вспомнить, когда…

– Если вы употребляете гормональные препараты, то критические дни могут начинаться вовремя даже во время беременности. Сожалею, но вы попали в один процент, который допускает подобное. – Она бесстрастно смотрит на меня. – И раз вы не планировали беременность, то для вас не будет трагедией, что плод прекратил развиваться где-то две недели назад, замерев на сроке три-четыре недели. Причины могут быть самые разные. Самая распространенная – генетические нарушения у зародыша. Сейчас у вас начался воспалительный процесс, который, в итоге, привел бы к выкидышу. Я предлагаю незамедлительно провести операцию.

– Аборт?

– Есть другие предложения? Хотите ждать, когда начнется кровотечение? – доктор смотрит на меня с нетерпеливым напряжением. Я потираю виски кончиками пальцев, пытаясь сконцентрироваться. Мне хочется плакать и нервно смеяться одновременно. Этот ублюдок Джейсон виноват в том, что я оказалась здесь, он с его упрямым эгоистичным нежеланием предохраняться. Чертов один процент. Почему я такая везучая?

– А он точно умер… то есть, не развивается? – спросила я, нервно кусая нижнюю губу.

– Абсолютно, – бесстрастно заверяет меня доктор.

– Хорошо. Я согласна на операцию.

Сейчас придет сестра и отведет вас в операционную. Это не займет много времени. Мы продержим вас пару дней, чтобы убедиться, что операция прошла без последствий для здоровья и отпустим. Не переживайте. Такое бывает. Не вы первая, не вы последняя.

Я почти не слышу, что мне говорят. Смотрю на свои дрожащие пальцы и думаю о том, каким был бы мой ребенок, останься он жив… Смогла бы я? Теперь уже не узнаю.

Вот таким коротким оказался мой опыт первой беременности. Наверное, я должна прийти в ужас от случившегося, но слишком много ужасного происходило в моей жизни за последние месяцы. Мик был потрясен, когда я сказала, почему меня оставляют на два дня в клинике.

– Пожалуйста, найди мне квартиру. Я оплачу. У меня есть деньги, – попросила я. – Прости, я не могу остаться у тебя или Марины.