Понимая, что Барсов не отчитается за пять минут, Василисапрошмыгнула обратно и, воровато оглядевшись, нырнула в его кабинет. Ееинтересовала кукла. Кукла была фарфоровой и до того, как попала в рукикоммерческого директора, имела длинные каштановые волосы. Судя по валявшимсярядом с ножницами обрезкам, именно Барсов их укоротил. Василиса повертела куклуи так и сяк, но ничего интересного больше не обнаружила. Потом она влезла веженедельник Барсова, который лежал на столе сверху. «Если он его не прячет, внем наверняка нет ничего криминального», — подумала Василиса, неполенившись, впрочем, бегло пролистать книжку от корки до корки. На самойпоследней странице внимание ее привлекли в столбик записанные даты, противкоторых были проставлены буквы. Например, буква Д и рядом число: 17.01.00.«Странная арифметика!» — рассудила Василиса и торопливо переписала колонку начистый листок бумаги, лежавший тут же, под рукой. «Может, это и ерунда какая, —думала она, — ведь Барсов как-никак коммерческий директор фирмы и долженпомечать для себя десятки разных событий». И все же записи ее заинтересовали.

Докладу Шувалова сегодня явно не везло.

Несколько часов Василиса все-таки уделила ему, но печаталаиз рук вон плохо: делала ошибки, повторяла по три раза одно и то же слово,путала согласования. Поэтому вся страница пестрела красными и зеленымиподчеркиваниями. И все потому, что ее внимание было приковано к коридору.Неплотно прикрыв дверь, она ждала, когда Барсов пройдет от Таланского к своемукабинету.

Однако он не шел и не шел. А когда все-таки появился, топромчался прямо к лифту и отправился вниз, в кафе, благо уже настало обеденноевремя. Василиса сразу бросила доклад и побежала следом. Когда она вошла вобеденный зал, Барсов уже расставлял на столе тарелки. Схватив со стойкифруктовый салат, Василиса подошла к нему:

— У вас свободно?

Барсов вздрогнул и даже слегка попятился.

Но потом все-таки совладал со своими эмоциями.

— Конечно! — Он сделал приглашающий жест рукой, ноудовольствия на его лице было столько же, сколько у человека, попавшего вкресло стоматолога.

Василиса принялась болтать, предоставляя ему возможностьвставлять в беседу ничего не значащие фразы. Несмотря на то что она не касаласьни личностей, ни вообще «Метеорита», было заметно, что еда в Барсова не лезет.

Вероятно, все куски, которые он глотал, застревали у него вгорле, поэтому он все выпрямлялся и выпрямлялся и к концу обеда стал похож намонумент. Разрядила обстановку роскошная женщина Спичкина. Она подошлапоздороваться с Барсовым, осветив все вокруг доброй, почти материнской улыбкой.

Барсов вскочил и придвинул ей стул. Спичкина лишь мелькомвзглянула на Василису и, единожды кивнув, перестала ее замечать. Барсов, какэто ни странно, тут же расслабился.

Куски пищи, как видно, проскочили в его желудок, онподобрел, порозовел и даже заказал себе чашку кофе.

«Дела! — подумала Василиса. — Может быть, самТаланский в курсе напряженки, которая возникла в части коллектива в связи с моимпоявлением? Впрочем, если Людочка не в курсе, то и он наверняка тоже. У нихведь любовь на той стадии, когда поверять друг другу любую самую пустячнуюмелочь все еще интересно». Одарив Барсова чарующей улыбкой, она откланялась ипошла пытать Кукушкину.

Просидела у нее час, но так ни к какому выводу и не пришла.Кукушкина не хотела верить, что Барсов — Барсов! — был холоден схорошенькой девушкой, которая горела желанием подарить ему свое расположение.

— Ты, Василиса, наверное, его чем-нибудь смутила.

— А что, он раньше часто смущался?

Когда Василиса возвратилась наконец на свое рабочее место,было уже довольно много времени. Шувалов, однако, не знал, в чем заключаетсянастоящая работа Василисы. Заслышав шум в приемной, он появился на порогекабинета, словно ангел мщения.

— Я была в туалете, — быстро сказала Василиса,чтобы предварить упреки.

— Вдвоем с коммерческим директором? — ехидноспросил шеф. — Он был вам нужен, чтобы подавать бумагу?

«Ах ты! Надо же. Вероятно, он тоже был в столовой, а я незаметила». Еще бы ей заметить, когда она вся целиком была поглощена своеймиссией — выставлять себя приманкой для убийцы. Разгневанный Шувалов, который,как выяснилось из его драматического монолога, собирался вечером проработатьуже готовый доклад, ушел со своим портфелем, громко хлопнув дверью. «Можетбыть, он опять делает вид, что уходит, а сам притаится где-нибудь поблизости отвыхода и будет ждать, когда я появлюсь?» — подумала Василиса. Прилипнув к окну,она стала наблюдать за стоянкой. Вместо того чтобы материализоваться на выходе,Шувалов по традиции вернулся в кабинет. Застукав Василису у окна, он хмуроспросил:

— Вы что, бойкотируете мой доклад?

— Нет-нет, Игорь Михайлович, что вы! — Василисапоняла, что Шувалова нужно задобрить. — Я просто хотела посмотреть на вассверху, — невинно сообщила она и широко распахнула глаза. Природа,создавая ее глаза, явно не рассчитывала на подобные трюки, поэтому они тут жезаболели.

— На меня? Зачем? — удивился Шувалов.

Василиса понурила голову и, повозив носком туфли по полу,пробормотала:

— Просто… Захотелось.

Шувалов смущенно закашлялся и, как всякий нормальныймужчина, поспешил уйти от опасной темы.

— Я вернулся сказать, что доклад нужен будет мне кзавтрашнему вечеру. Вы успеете за один день?

— Я буду очень стараться, — голосом записнойдурочки ответила Василиса, одновременно окинув всего Шувалова приторнымвзглядом.

Он тут же смылся, даже не напомнив, чтобы Василиса не смелазадерживаться. Кстати, Дудасов вылечил ушибленную голову и снова появился наэтаже в своем чистеньком комбинезоне с тряпкой на короткой швабре. Он заглянулк Василисе на огонек, когда весь народ уже разбежался по домам.

— Эллочка тоже часто так сидела, — сказал онвнезапно. — Грустная! Щеку подопрет кулаком, задумается о чем-то… Все уждавно уйдут, а она все грустит.

— Да что ты говоришь? — Василиса почувствоваланеприятный холод в животе. — А другие секретарши? Они тоже задерживалисьпосле работы?

— Бывало. Да кто не задерживался.

Василиса взяла Дудасова в оборот и вытрясла из него все, чтоон помнил. Потом бессовестно выгнала и принялась думать. Итак, Эллочка поройсидела здесь допоздна. Грустная. О чем, интересно, она грустила? Что еебеспокоило или волновало? Может быть, мужчина?

Василиса выпрямилась. А что, если?.. Надо срочно рассказатьоб этом Кудесникову. Она торопливо поднялась и схватила сумочку. Надо было ещевзять расческу, которую утром она сунула в верхний ящик стола. Выдвинув ящик,Василиса оторопела. Потому что оттуда, словно змея, которая лежала до поры довремени, свернувшись холодными кольцами, выскочила леска. До этого она быланебрежно смотана. Довольно большой кусок лески. Вероятно, такой же, какимзадушили всех трех девушек из «Метеорита».