Алекос не мог уснуть. Он лежал на своей огромной кровати и, подложив руки под голову, размышлял.

Вечер закончился совсем не так, как он хотел. Обнимая Иоланту, он чувствовал, с какой готовностью она прильнула к нему. В тот момент она хотела его, хотела, чтобы он дал ей покой и удовлетворение.

Да, ему хотелось уложить ее в свою постель, но дело было не только в этом, к своему удивлению, Алекос обнаружил, что ему нравится с ней говорить. Его восхищала сила ее характера, который она воспитала в себе за десять лет несчастливого брака.

Кроме того, Алекос ревновал Иоланту к Лукасу, потому что тому досталась не только Иоланта, но и его сын, а они оба должны были принадлежать ему, Алекосу.

Но будь он добрее к Иоланте в тот день, когда она пришла к нему, они, возможно, договорились бы. Они могли пожениться. Но только если бы Талос Петракис разрешил Иоланте выйти за него.

Алекос почувствовал неприятное стеснение в груди. Он слышал печаль в голосе Иоланты, когда она говорила об отце, и это мешало ему сказать ей всю правду о Петракисе. Но если он не скажет, Иоланта не сможет понять, что им двигало.

Впрочем, возможно, ей и не надо этого понимать. Алекос разделял свои деловые интересы и личную жизнь, и с «Петра инновейшн» будет покончено в любом случае. Его сын унаследует его фирму, ту, которую Алекос создал своими руками, которой дал свое имя. Он не позволит Талосу Петракису, пусть даже из могилы, украсть у него что-нибудь еще.

С тяжелым усталым вздохом Алекос закрыл глаза и попытался уснуть.

Он уже погружался в сон, когда тишину разорвал громкий крик. Алекос сел на кровати. Жуткий крик повторился снова, еще резче и громче. Алекос вскочил, схватил пижамные штаны и, быстро натянув их, выбежал в коридор.

Крик доносился из комнаты Нико, и, подбежав ближе, он услышал успокаивающее бормотание Иоланты. По спине Алекоса побежали мурашки, потому что крики не прекращались и не утихали.

Он осторожно открыл дверь и, заглянув внутрь, увидел в свете луны две фигуры: Нико, сидевший на кровати с перекошенным от ужаса лицом, и рядом с ним Иоланта. Она пыталась успокоить сына.

– Что?.. – начал Алекос, но она повернулась к нему и, приложив палец к губам, взглядом велела молчать.

Было очевидно, что ситуация была для Иоланты не новой, и это встревожило Алекоса еще больше.

Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Нико стал успокаиваться. Он смотрел, как Иоланта помогла сыну снова лечь, а потом, укрыв его одеялом, кончиками пальцев убрала его волосы со лба. Она на секунду закрыла глаза, и на ее губах появилась печальная улыбка.

Нико прерывисто вздохнул и стал засыпать. Иоланта еще немного посидела на краешке его кровати. Ее плечи поникли, словно под тяжестью бремени, которое было ей слишком хорошо знакомо. Потом она выпрямилась, подняла голову и подошла к Алекосу.

– Он уснул, – прошептала она, проходя мимо него.

– Что его так напугало? – тихо спросил Алекос.

– Страшный сон. Он даже не до конца проснулся. На самом деле его почти бесполезно успокаивать, приходится просто ждать, когда это пройдет.

– Страшный сон? И как часто Нико их видит?

– В последнее время он стал видеть их реже, – ответила Иоланта. Ее голос дрогнул. – Пока не умер Лукас. С тех пор они снова участились.

– Но мне казалось, Лукас не слишком много общался с ним. Нико тоскует по нему?

– Я не знаю. Возможно, сказываются просто перемены в жизни. Нико всегда плохо переносит их.

Алекос кивнул, пытаясь переварить то, что она сказала. Ему отчаянно хотелось все изменить.

– Ужасно слышать, когда он так кричит.

– Я понимаю. У меня разрывается сердце, хотя, думаю, я к этому привыкла. – Иоланта подняла на него глаза. – Должно быть, для тебя это тяжело. Извини.

То, что эта женщина, которая так много вынесла из-за его поступка, теперь успокаивала его, ставило Алекоса в тупик. Сила Иоланты, достоинство, с которым она держалась, подавляли его. Ему хотелось успокоить ее, а на деле она успокаивала его.

– Иоланта… – начал он, но голос его прервался.

Он не находил слов для выражения чувств, которые на него нахлынули, и уже одно это испугало Алекоса настолько, что он онемел. Иоланта, видимо, заметила что-то по его глазам, потому что ее губы раскрылись. Он потянулся к ней и обнял ее за плечи. Снова держать Иоланту в объятиях казалось ему таким естественным, таким правильным. Он наклонился и припал к ее губам своим ртом.

Его поцелуй стал крепче, настойчивей, рука скользнула по шелку ее ночной рубашки и обхватила грудь Иоланты, заставив ее судорожно сглотнуть. Ее тело жадно льнуло к нему. Его рука спустилась с груди на бедро Иоланты и потянула шелковую ткань вверх.

– Алекос. – Иоланта, прерывисто дыша, отстранилась и выскользнула из его объятий. – Мы… мы не можем, – выдохнула она, одергивая ночную рубашку.

Алекос прислонился к стене, сердце молотом стучало в груди, кровь шумела в ушах. Он ясно видел, что Иоланта возбуждена не меньше, чем он. Ее лицо пылало, губы распухли от его поцелуев, глаза горели страстью.

– Ты же не станешь отрицать, что хочешь этого, – сказал он.

– Я и не отрицаю, – призналась она. – Как я могу это отрицать? Но это не значит, что сейчас подходящее время и место. И что это вообще должно произойти.

– Иоланта, у меня ни с одной женщиной не было ничего похожего. То, что происходит между нами, взрывоопасно. – Он протянул к ней руку, чтобы снова коснуться. – Зачем это отрицать? Зачем себя сдерживать?

– Затем, что сексуальное удовлетворение – это еще не все, – с усилием ответила Иоланта. – Я очень хорошо это знаю. Алекос, я достаточно долго обходилась без этого.

– Разве вы с Лукасом…

Иоланта покраснела.

– У нас никогда ничего не было.

– Никогда? – Алекос потрясенно уставился на нее, а потом его лицо расплылось в дурацкой улыбке.

Иоланта все поняла.

– Да ты просто неандерталец, – бросила она, но ей не удалось скрыть смешливую нотку в голосе. – Я не привлекала его с этой точки зрения.

– Парень был явно нездоров.

– Нет, просто занят другим, – возразила Иоланта. – В любом случае он меня тоже не привлекал. Полагаю, тебе приятно узнать, что ты так и остался моим единственным любовником.

– Если честно, я чувствую себя пристыженным, – признался Алекос. – Но не стану скрывать, я безумно рад. Я бы не хотел, чтобы с кем-то другим у тебя было то же, что со мной.

– А что, если бы я захотела того же от тебя?

– Увы, – отозвался он, – у меня были другие женщины. Но не много, и уж точно не так много, как ты думаешь.

– Алекос, я не ждала ничего другого, – ответила Иоланта. – Между нами все кончилось, даже не начавшись.