– На эту неделю, – ответил Алекос. – Только лучше. По ночам уж точно. Чего ты боишься, Иоланта? – тихим голосом спросил Алекос. Он сделал шаг к ней, и у Иоланты закружилась голова. Она почувствовала, как слабеют колени.

– Многих вещей, – с трудом выдавила она. – Очень многих.

– Назови их. – Алекос смотрел на нее с вызовом, но кроме этого Иоланта заметила в его глазах сочувствие и доброту. Доверие.

– Я боюсь, что у Нико будет нервный срыв, – честно призналась она. Ей проще было начать с проблем Нико, чем с собственных страхов.

– Это почему же? Потому что он узнает правду о том, что человек, оттолкнувший его, не был его отцом? А человек, который уже сейчас готов его любить и принимать таким, как есть, хочет и ждет, чтобы его признали?

Его голос дрожал от волнения. Иоланта была потрясена, заметив, как в его глазах блеснули слезы.

– Ты хочешь это сделать? – прошептала она.

– Иначе я бы этого не говорил.

– Ты… ты любишь Нико? Я имею в виду сейчас, когда ты его узнал, а не просто потому, что он твой сын.

– Да, я его люблю. – Его удивленный голос заставил Иоланту улыбнуться, и вместе с тем ей стало грустно. Как много они упустили. – Я понимаю, что это только начало, и нам еще далеко до того, чтобы стать настоящей семьей, но я люблю его, Иоланта. Я хочу, чтобы он стал частью моей жизни. И ты тоже.

У Иоланты вырвался сдавленный смех.

– Ты говоришь так, будто это совсем просто.

– Возможно, так и есть.

– Ты полюбил Нико, – с вызовом произнесла Иоланта, – а меня ты полюбить не хочешь?

– Зачем ты меня об этом спрашиваешь?

– Я просто пытаюсь понять.

– А я не понимаю, зачем усложнять ситуацию больше, чем есть, – осторожно ответил он. – Любовь между родителями и детьми, между отцом и сыном – это просто. Она предопределена биологически.

– А между мужчиной и женщиной? – дрогнувшим голосом спросила Иоланта.

– Не понимаю, чего ты добиваешься, – бесцветным голосом отозвался Алекос после напряженной паузы.

– Сама не знаю, – неестественно засмеявшись, призналась она, а потом печально вздохнула. – Впрочем, все и так достаточно очевидно. – Она снова глубоко вздохнула, стараясь сдержать разочарование, грозившее хлынуть через край.

– Иоланта, – тихо спросил Алекос. – Что с тобой?

– Просто я чувствую… просто мне грустно, – помолчав, ответила она. Потом подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Пожалуй, даже слишком прямо. – Алекос, я десять лет прожила в браке без любви, и он высосал из меня всю душу… или почти всю. Я больше этого не хочу.

– Я же говорил тебе, наш брак будет другим, – горячо возразил он.

– Но тебе по-прежнему не нужна любовь. Во всяком случае, любовь ко мне. – Иоланта вгляделась в лицо Алекоса и прочла ответ в холодном блеске его глаз и плотно сжатых губах. – И то, что ты хочешь меня, ничего не меняет, – закончила она. – Как и то, что у тебя нет других женщин.

– Не понимаю, почему ты вдруг заговорила о любви. – Голос Алекоса снова стал бесцветным. – Я же спрашивал тебя в самом начале, – продолжил он. – И ты сказала, что тебе нужно другое. Значит, ты соврала мне?

– Нет, я не врала, – с жаром ответила она. Иоланту трясло, но не только от внезапной холодности Алекоса. Она вдруг поняла, что с ней произошло. Неделя солнца, тепла и нежных поцелуев вновь пробудила к жизни ее погруженное в долгий сон сердце. Неделю назад, до приезда сюда, она не смела мечтать о любви. Время, проведенное с Алекосом, позволило мечтам вырваться наружу. Увы! Алекоса это совершенно не интересовало.

– Так что? – настойчиво переспросил он, и на его щеке дрогнула жилка. – Что изменилось?

– Ничего, просто я… – Иоланта беспомощно уставилась на Алекоса, она не могла признаться, что влюбилась в него, ведь он совершенно ясно дал понять, что ему это не нужно. Он хотел спать с ней и участвовать в жизни Нико. Только ради этого он собирался жениться на ней. – Просто я сама еще не разобралась в этом, – наконец закончила она. – Я не понимаю, чем это обернется. Алекос, женитьба – серьезный шаг. А ты, видимо, считаешь, что все просто.

– Я считаю, что это самое простое решение, учитывая нашу ситуацию, – резко возразил Алекос. – Но мне понятны твои опасения. Даже если я кажусь тебе нетерпеливым, это просто… – Его губы изогнулись в улыбке, когда он, взяв у нее из рук недопитый бокал вина, поставил его на стол. – Я просто очень тебя хочу.

Хочу, но не люблю. Так она и думала. Алекос обхватил ее за талию и прижал к себе, и Иоланта подняла голову навстречу его поцелую. Даже сейчас она жадно ждала его прикосновений. Особенно сейчас. Алекос хотел ее. Может быть… может быть, этого достаточно?

Алекос смотрел, как Иоланта и Нико, сидя за его ноутбуком, о чем-то беседовали, и старался подавить безумное внутреннее беспокойство и возбуждение, оставшееся неудовлетворенным после вчерашнего ночного разговора. Чего добивалась Иоланта, заговорив о любви? Он считал, что они на одной волне, и думал, что она ждет от брака того же, что и он, – практической выгоды и физического удовлетворения.

Правда, Алекосу приходилось признать, что за последнюю неделю его желания начали меняться. Ему нравилось проводить время с Иолантой, говорить с ней, целовать ее. Да, черт возьми, да. Но это же не значит, что этот человек необходим тебе, как воздух, чтобы чувствовать себя счастливым. Алекос не хотел снова почувствовать что-то подобное. Он любил свою мать, любил отца, а они бросили его. И теперь он не собирался давать Иоланте возможность сделать это. Он не собирался отдавать ей свое сердце.

Свое тело – да. Дружбу, восхищение, даже верность, если на то пошло. Но сердце – ни за что. Это не обсуждается.

– Алекос. – Иоланта с улыбкой повернулась к нему, и Алекос с радостью отметил, какой спокойной она выглядела, несмотря на то что вчера вечером они подошли так близко к ссоре. – Нико хочет кое-что тебе показать.

– Иду. – Он встал с шезлонга и подошел к стоявшему на террасе столу, за которым они сидели. Нико опустил голову, не желая встречаться с ним взглядом. Алекос ждал. Теперь он уже знал, что его сыну нужно время.

– Нико, покажи ему, – поторопила его Иоланта. – Алекос с удовольствием посмотрит.

– Конечно, посмотрю, – добавил Алекос, хотя даже не представлял, что Нико собирался ему показать. Наконец Нико молча подвинул ноутбук так, чтобы Алекос смог видеть экран. Алекос недоуменно посмотрел на Нико, но тот сидел с опущенной головой, и челка, падавшая на лицо, не давала понять, о чем он думает. Алекос взглянул на экран.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что перед ним программа довольно сложного мобильного приложения. Пожалуй, даже очень сложного, подумал он и резко перевел взгляд на Нико.