– Гм… ее – это орту?

– Разумеется. Негодяя тоже найду, конечно, и отдам Альви – пускай утопит, самой не хочется мараться. Ну или вы ему голову откусите, это уж как сложится…

Что и говорить, Фергия намного более непосредственна, нежели ее матушка…

До заката мы успели вернуться в поселок, переодеться, немного вздремнуть и перекусить. Спасибо Альви, прислал столько еды, что хватило и нам с Фергией, и Игириду! Вернее, наоборот: как я понял, Игириду тут делали приношения как живому покровителю поселка, даже если не знали, кто он такой на самом деле.

– Почему они его-то не попросили слетать да поискать корабль? – спросил я, наконец насытившись.

Еще полчаса, чтобы переварить – и я смогу держаться в воздухе полсуток, не меньше, а если поднапрячься, то и целые сутки. И даже двое, но тогда тяжело будет возвращаться. Впрочем, над морем с голоду не умрешь, всегда можно выудить какого-нибудь неосторожного дельфина или акулу. Хуже то, что переночевать негде, если заберешься далеко от берега, а спать в воздухе, как некоторые птицы, я не умею. И опустившись на воду – тоже, я же не чайка какая-нибудь.

– Эйш, во-первых, то, что он не просто странный человек и колдун, а дракон – тайна, – с воодушевлением начала Фергия. Когда она выспавшаяся и сытая, то почти добрая, я давно заметил. – Если не для местных, то для посторонних – уж точно. Во-вторых, Игирид не летает дальше рифов, можете у него самого спросить.

– Почему? – выпалил я прежде, чем успел схватить себя за язык.

Игирид, впрочем, не обиделся. Разговор мы вели на адмари, иначе неприлично общаться в присутствии хозяина, так что, хоть и не все слова и обороты он понимал – высокий и просторечный диалекты заметно разнятся, – но нить беседы не терял.

– Море страшнее пустыни, – сказал он. – Караванщики, которые водят корабли, смелее тех, что пересекают пески. В пустыне есть оазисы, там можно переждать, если случится буря.

– В море тоже острова имеются, – парировала Фергия. – Да и корабли привыкли переносить шторма. Ну разве что их отнесет далеко от цели… так ведь и караванщик может сбиться с пути!

– Верно, шади, но здесь под тобой твердая земля, она не разверзнется, чтобы поглотить караван, – покачал головой Игирид. – Нет, я знаю, что бывают зыбучие пески, но кто же в здравом уме свернет туда? Разве что случайно! Но даже если караван заблудился, выжить все равно можно: не хватит воды – люди станут пить кровь животных. А откуда взять питье посреди соленого моря?

– Обычно, друг мой Игирид, – вздохнула она, – у капитана мало-мальски приличного судна, если он не может позволить себе услуги мага, имеется колдовской амулет, при помощи которого можно опреснить воду. С припасами сложнее, не все везут с собой животных, как правило, только сухой паек… Однако в море предостаточно рыбы, и на ней можно продержаться сколько-то времени даже без воды. Противно, но умереть не умрешь. А там или мимо пройдет кто-нибудь, или волны и ветер отгонят корабль к какой-то суше.

– Только если он не потонет, шади.

– Опять же: хорошие корабли зачаровывают так, чтобы не враз утонули даже в самую жестокую бурю. Ну и шлюпки есть, куда без них?

– Игирид-шодан, ты о кораблях говоришь, – заметил я, – с ними все понятно. Но мы-то спрашивали о тебе, а ты не корабль. Почему же ты не летаешь подальше в море? Поверь, там очень хорошо, особенно на рассвете и на закате!

Воцарилось молчание, только потрескивал огонь в очаге. Здесь жгли спрессованные высушенные водоросли, и дым пах непривычно.

– Ты прав, там красиво, шодан, – сказал наконец Игирид, и его большие глаза затуманились. – Меня туда тянет. Только не утром или вечером, а днем, когда море спокойное и золотое, как пустыня. Но мне нельзя.

– Почему? – настойчиво повторила Фергия. – Ты опасаешься, что большая вода погасит твой огонь? Но это невозможно! Взгляни на Эйша: он любит нырять, но разве он разучился дышать пламенем?

Игирид только молча мотал головой, явно не в силах объяснить свои страхи, потом все-таки попытался:

– Дна нет. Если я упаду в воду, то стану падать и падать, но никогда не упаду, и так целую вечность. Кругом будет только темнота. Вот чего я боюсь, шади.

– Ну, во-первых, дно у моря есть. Даже в самых глубоких его местах. Во-вторых, если уж ты упадешь так, что не сможешь выплыть, то скоро захлебнешься и умрешь. Потом или уйдешь на дно, или всплывешь, но всяко не сможешь погружаться целую вечность. Кстати… А ты плавать-то умеешь, шодан?

Игирид снова в ужасе затряс головой.

– Дожили! – воскликнула Фергия. – Жить у моря и не уметь плавать!

«Он ведь вырос подле огромного озера, он не мог не научиться», – подумал я и, судя по всему, правильно истолковал ее взгляд. Вот только Игирид ничего не помнил об озере.

– Ну хорошо, – сказала Фергия, – ты хотя бы можешь показать нам самые опасные рифы у побережья? Мы станем искать обломки корабля там, а уж потом, если ничего не найдем, отправимся дальше. В открытом море ты нам не сумеешь помочь, но мы будем благодарны, если укажешь путь до границы твоих владений, Игирид-шодан.

– Укажу. Как стемнеет, отправимся, – сказал он, подумав. – Сперва надо править к Пальцам – там неопытные корабелы часто разбиваются в прилив. Потом к Белой скале – возле нее опасный водоворот. Это ближе всего к нашей гавани. А дальше видно будет.

Правильно, если корабль потерпел крушение поблизости, мы что-то да найдем, а если его потопили или угнали… Ну, тогда придется искать как-то иначе. И я искренне надеялся, что план у Фергии есть.

Увы, я не учел, что план у нее, в отличие от Флоссии, чаще всего один: ввяжемся в дело, а там видно будет…

Вот именно поэтому я теперь стоял на скале недалеко от поселка и ждал захода солнца. При свете дня Игирид лететь отказался – боялся напугать жителей и тем более моряков с кораблей на рейде, как он сказал. На это Фергия напомнила, что не далее как утром прилетел я, однако никто не переполошился, только мальчишка-связной прибежал. И, кстати, появляются ли тут другие драконы? Может, связные? Или так, по своим делам?

– Арду шодана за Великую принял, – проворчал Игирид. – Масть похожая.

– Нет, – тут же сказала Фергия. – Он спросил, чей это летучий зверь. И удивился, когда Эйш стал человеком и заговорил. Стало быть, видел драконов не в первый раз, но не знал, что они умеют превращаться, а многие даже разумнее людей. Ну, как Великая. И паники не было ни в гавани, ни в поселке, там не удивились и не кинулись узнавать, что к чему.

Игирид мрачно засопел, но ничего не сказал.

– Снова тайны, – вздохнула она, – что ж, надеюсь, не смертельно опасные… Гляди, солнце почти село! Летим скорее!

Кажется, Игирид сменил облик с огромным облегчением – ведь так он не мог отвечать на бесконечные вопросы Фергии!

Я отпрянул, когда увидел его, – этот дракон был крупнее меня вдвое, а еще заметно отличался по виду. Как и сказал Арду, оказался он чернее самой ночи, только на загривке и на окончании хвоста чешуя отливала вороненой сталью. Тело короче и массивнее моего, крылья тоже короче, но шире. Если я силуэтом напоминал морскую птицу вроде штормвестника, то Игирид, скорее, коршуна. И морда у него отличалась от всех, что я видел прежде: и челюсти не такие узкие и вытянутые, как у всей моей родни, и глаза посажены иначе…