лорд Рихард поведал соратникам еще перед Лидом. Он сказал тогда: Створки Неба не взять без боя. Форты держит Роберт Ориджин – худший упрямец в Первой Зиме. Роберт не ведает ни страха, ни сомнений, ни вовсе каких-либо чувств. Пускай земля пылает под ногами, он только скажет: «Ага», - и продолжит свое дело. Если он укрепится в ущелье, то задержит войско Избранного на целую неделю, при удаче – на две. А больше двух и не нужно, тьма сожри. Дорогу завалит снегом – наступлению конец!

Сейчас лорд Рихард стоял на стене форта Старший и глядел вниз, в ущелье.  Многочисленные роты армии Избранного проходили в сторону Первой Зимы. Солдаты поднимали воротники, сырой снег хлопьями налипал на плащи и шлемы.

- Он отдал форты без боя, - говорил Рихард не с радостью, а с грустью. – Ни единого солдата, ворота отперты, погреба полны. Кузен Роберт сдал родовое имение…

- Милорд, мы ищем Избранного, - сказал Джоакин.

Рихард словно не услышал.

- Лисий Дол – единственная битва, которую дал отец, и даже там его убедил Нортвуд. Ни в Уэймаре, ни в Лиде, ни здесь моя семья не вышла сразиться. Они совсем истекают кровью…

- Вы – будущее Дома Ориджин, - сказала Эйлиш. – Только вы, остальные уже в прошлом.

- Похоже, да. Но это слишком…

Он не договорил. Слишком грустно? Слишком ответственно?..

- Милорд, мы ищем… - снова начал Джоакин.

- Я тебя слышал, солдат. Граф еще не вернулся. Жди.

Захотелось ответить: я больше не солдат, а рыцарь! Слова почему-то застряли в горле. Тогда захотелось сказать: Пауль разграбил Лид. Но и на это язык не повернулся. Джо стал смотреть вниз, на бесконечную колонну пехоты. Размеренно шагали солдаты, тихо ложился снег…

- Позвольте узнать, где Бенедикт Флеминг? - спросила Эйлиш.

- Объезжал фланговые дозоры, вернулся час назад… - Рихард помолчал и невпопад добавил: - Флеминги уже брали Первую Зиму. Их успех, наш позор… А теперь мы заодно.

Джоакин заметил на обочинах свежие кучи камней, слегка припорошенные снегом. Видимо, здесь был завал, который уже разобрали. Путевец подумал вслух:

- Десмонд, отступая, засыпал ущелье. Но отчего же не вывез припасы из погребов?

Лед резко повернулся к нему:

- Мой отец сдает герцогство. Дом Ориджин в агонии. Это ты хочешь услышать, солдат?

«Разрешите доложить: ваша сестра мертва», - вот что должен был сказать Джоакин.

- Нет, милорд, я просто…

- Просто – пошел вон!

Джоакин невольно попятился, а с ним вместе и Эйлиш, и альмерский аббат. Спустились со стены, оставив Рихарда в унылом одиночестве. Оказались в тесном дворике форта, украшенном скульптурой. Каменный герцог Ориджин и каменный граф Лиллидей обменивались рукопожатием, устало опираясь на мечи.

- Боевой дух лорда Рихарда недостаточно высок, - отметил аббат. – Ему стоит молить Агату о вдохновении на битву.

- И графу Виттору пора бы вернуться, - хмуро сказал Джоакин. – Без него все разладилось.

Эйлиш возразила:

- Павшая забирает северян даже без помощи графа. Мне видится в этом хороший знак.

Вероятно, горный ветер скрыл тот холодок, что обычно сопровождает работу Абсолюта. Незамеченный никем из вассалов, граф Виттор возник за их спинами и услышал беседу.

- Друзья мои, - я принес такие хорошие новости, что даже Павшая улыбнется!

Все трое вместе обернулись.

- Святые боги!.. Милорд, с возвращением!..

- Я соскучился. Придите же в мои объятья!

Граф раскинул руки. Джоакин поостерегся, но Эйлиш откликнулась и упала графу на грудь. Аббат склонил голову и принял на свое чело благословение Избранного. Затем и Джо пожал руку сеньора. Ладонь была горячей, зимний ветер не пробивал чудесную одежду графа.

- Милорд, я обязан доложить… - смущенно заговорил путевец.

- Оставьте, сир! Главное я вижу: вы живы и здоровы, а войско вошло в Створки Неба. Значит, все идет согласно плану.

- Да, но…

- Вот и чудесно! Детали изложите потом. А сейчас зовите Льда, Хориса и детей – я должен поделиться с вами!

Абсолют позволяет сделать шаг через ничто. Ты смотришь в ту точку, куда хочешь попасть, произносишь команду – и исчезаешь. Оказываешься в странном месте… это сложно объяснить… как бы в промежутке, в двух точках одновременно, но полностью – ни в одной из них. То ли стоишь, то ли висишь в пустоте, и видишь сразу два места: откуда исчез и где появишься. В это время ты можешь вернуться назад, но что важнее - можешь подправить точку назначения. Сдвинуть ее ближе или дальше, левее или правее, чтобы появиться в точности там, где хочешь. Затем отдаешь новую команду – и возникаешь в обычном мире. Так или иначе, нужно видеть место, куда идешь.

Из Лида граф Виттор отправился на юго-запад. Он шагал по верхушкам гор - появлялся на одной, высматривал следующую, перепрыгивал на нее. Холод его не страшил: Абсолют идеально хранит тепло, только нос и губы подмерзают. Не пугала и высота: даже сорвавшись со скалы, он мог переместиться и попасть на твердую землю. Но он не упал ни разу, а только перемещался со скалы на скалу, любуясь сказочными видами.

За пару часов он попал в город Майн, занятый имперскими войсками. Владыку Адриана нашел легко: заглянул в замок местного сеньора – там и располагался двор. Переговоры прошли блестяще! Виттор сделал вид, будто хочет добиться мира с императором и получить сан приарха. Адриан потребовал взамен выдать ему Пауля, разгромить Первую Зиму и дать воспользоваться Абсолютом. Виттор изобразил колебания, даже собрался исчезнуть, но в итоге позволил себя уговорить. Кажется, шут Менсон почуял запах обмана, но владыка – олух! – не понял ничего. Виттор не желал ни мира, ни церковного сана, его просьбы служили лишь для отвода глаз. На деле он хотел одного: услышать условия Адриана, а также увидеть его одеяние.

Адриан велел Виттору взять Первую Зиму – значит, не собирался мириться с Ориджином. Этого-то и нужно! Адриан требовал выдать Пауля – следовательно, не знал, где Натаниэль. Иначе уже бы взял первокровь у второго и не нуждался в первом. Адриан просил на время Абсолют – стало быть, допускал возможность мира с графом Шейландом. И последнее: при нем не было ни Вечного Эфеса, ни короны. Они до сих пор у Минервы, значит, императрицей все еще является она. А Адриан, с точки зрения закона, - излишне дерзкий бургомистр Фаунтерры.

Виттор исчез как можно скорее, чтобы никто не заметил