на планету. Он и не стал бы садиться, если бы знал, знал наверняка, что девчонка останется в катере, а не побежит к замку Хэшки. Вряд ли она подозревала о снежных ураганах Фригии, вряд ли могла почувствовать их приближение.

«Если ее накрыло бураном – уже мертва,» – сказал себе Ильтс. Этот довод должен был его образумить. Если она в катере – помощь не нужна, а если в снегу – уже не помочь.

Он пристегнул ремни и положил руки на пульт управления.

Не то, чтобы Юэль ему нравилась – совсем не нравилась, а временами просто раздражала. Богатая линтийка, не пережившая ни единой опасности, тепличное растение, балованая девчонка, во имя непонятных целей погнавшаяся за чужой жизнью. Да еще – в последнюю минуту обманувшая и предавшая его самого.

Он думал о ней именно так. Она не заслуживала участия, совсем не заслуживала. Но… Они вместе побывали на Флорентине. И это все меняло.

Ильтс не спрашивал, но прекрасно замечал: девчонку покорила умирающая планета. Лиловые горы, белый песок, огненные трещины – Юэль ими бредила, недаром часами простаивала у иллюминатора, глядя на проплывавшую внизу Флорентину, недаром напевала и насвистывала мелодии, пропетые Алгуан и Оймой.

Да, это стало решающим. Юэль видела его мать, видела Ойму.

Ильтс почувствовал, как неумолимая тяжесть вдавливает его в кресло. Включились тормозные двигатели. Антигравитаторов на старом корабле не было, он снижался на струе пламени. Старый корабль вибрировал и сотрясался от перегрузок, а Ильтсу казалось: в каюту проникал ураганный ветер, хватал за плечи, пытался выдернуть из кресла.

Ильтс закрыл глаза, под веками вспыхивали красные точки. Он никого и никогда не допускал в свой мир. А Юэль – волей случая – удалось туда заглянуть. Да, она видела Ойму и Алгуан. Восхищалась ими. Эта линтийская девчонка – одна во всем мире – разделяла его чувства.

Смешно, но она стала ему самым близким человеком – после матери и Оймы.

За иллюминаторами взметнулась волна грязи: огонь растопил снег и лед, вокруг корабля кипела жидкая каша. Через несколько мгновений иллюминаторы залепило снегом.

Ильтс переключил кнопки и прислушался к ровным, серебристым звонкам. На катере ожил маяк и посылал сигналы кораблю. «Значит, девчонка приземлилась благополучно». Он щелкнул тумблером связи.

– Юэль.

Ответа не дождался. Он еще с минуту посидел, то ли собираясь с силами, то ли надеясь на чудо. Потом аккуратно приладил на висок маленький приемник. Теперь серебристый звон маяка раздавался прямо в ухе.

Ильтс надел комбинезон, отлично защищавший и от песчаных смерчей и от снежных бурь, проверил, лежит ли во внутреннем кармане аптечка, застегнул на поясе антиграв, на одном запястье – лазерный компас, а на другом – биоискатель. Усмехнулся, представив, что прибор выведет его не к Юэль, а прямехонько к Соэлу. Проверил, заряжены ли батареи парализатора. Затем отпил глоток брагвы – горячая волна прошла по телу. Ильтс знал, что этот напиток не даст ему замерзнуть в течение (самое малое) пяти часов.

Он открыл люк и одновременно дотронулся до антиграва, уменьшая собственную силу тяжести. В седующее мгновение его смело с верхней ступени трапа.

Ильтс был достаточно натренирован в обращении с антигравом, чтобы не вертеться волчком и не кувыркаться через голову, хотя снежный вихрь обходился с ним не ласковей, чем с одной из миллиардов снежинок. Определить направление можно было только по компасу, разобрать, где верх, где низ, удавалось тоже лишь с помощью прибора.

Казалось, он движется сквозь плотный сугроб, не имея лопаты и пробивая путь собственной головой. Точнее, он двигался вместе с сугробом. Ветер с бешеной скоростью нес огромную массу снега, взбивал и перемешивал, забрасывал на холмы, скатывал в низины.

Ильтс поднялся повыше, надеясь, что будет легче дышать. Но снег оставался так же густ, а скорость лишь возросла. Его запросто могло протянуть мимо катера. Тогда он увеличил собственную тяжесть почти вдвое, ухнул вниз, задержавшись на грани плотного сугроба и только что выпавшего снега. Ветер поволок его вперед – медленнее, но все же пятьсот метров до катера он одолел в считанные секунды. Маяк зазвенел оглушительно, Ильтс резко схватился за антиграв, собственный вес возрос втрое, и полицейский нырнул глубоко в сугроб. Это его спасло от удара о катер.

Прозрачная полусфера, казалось, не поднимется из-за тяжести укрывшего ее снега. Но вот она дрогнула, снег пополз вниз, а прозрачный купол – верх. Не дожидаясь, пока он откинется полностью, Ильтс нырнул в образовавшуюся щель, перекувырнулся через борт и тут же нажал кнопку с внутренней стороны. С облегчением услышал щелчок закрывшейся полусферы. Протер глаза и отряхнулся.

Лишь испытав сильнейшее разочарование, Ильтс понял, как надеялся найти Юэль. Подсознательно внушал себе, что она не могла никуда уйти, затаилась в катере. Почему не отвечала на вызов? Спала или трусила.

Но в катере никого не было.

Ильтс понимал: девчонке уже не помочь. Нужно остаться в катере, пока не утихнет буран. Достаточно он наделал глупостей.

Теперь он должен вернуться на корабль и ответить на вызов Аграва. А потом – отправиться в замок Хэшки и Тройма, потребовать выдачи Соэла (одного или вместе с капитаном Рэном – это уж как решит Аграв). Хэшка обещала, что не станет их защищать, а кот-коххи не врут. Ильтс криво усмехнулся: он тоже не наивен – никто не помешает беглецам самим защищаться. Защищаться отчаянно, ведь речь пойдет об их жизни.

Предстоит нелегкая схватка, необходимо быть уверенным в собственных силах. Поэтому следует спокойно переждать буран в катере, а не бросаться сломя голову в снежную круговерть. Четырнадцать долгих лет он старался заслужить нэтийское гражданство, и теперь не может проиграть.

Ильтс отключил маяк, все еще звеневший серебристыми трелями, сдернул с виска ненужный приемник, потуже затянул капюшон. Затем выбрался из катера и скатился в сугроб.

Ветер тут же поднял его и ударил о катер. Второго удара Ильтс сумел избежать, резко взмыв вверх на антиграве. С трудом выровнял дыхание. В голове гудело, ныла ушибленная спина. Ильтс сознавал, что это еще малая расплата за недомыслие. Из катера следовало вылезать с подветренной стороны. Он недопустимо расслабился и совершил ошибку. Вторая ошибка может стоить жизни.

Ветер гнал белые клубы к вершине холма. Снег был густым и плотным, точно песок. Ильтс прилагал невероятные силы, чтобы удерживаться вертикально. Знал: стоит потерять равновесие, и ветер сомнет его, как травинку, скрутит, погонит бесформенным комом, чтобы разбить о первый же камень. Ветер, ветер был главным врагом.

Правда, ветер дул точно на север, к замку Хэшки. Только это и