— Садись поудобнее, я всё сделаю.

Холодало. С севера ползла тяжёлая пелена, казалось, вот-вот пойдёт снег.

— Ты такой красивый…

Губы эльфийки нежно прижались к коже на шее, пальцы побежали по спине, поглаживая, ладони со страстью сдавили тело. Грудки девушки коснулись кожи на животе Феаноринга, соски затвердели. Эльфийка изогнулась, медленно поднялась, губы поползли по щеке, грудки прижались к торсу на уровне солнечного сплетения.

— Расслабься, красавчик. Что же ты так напряжён? Я всё сделаю сама.

«Конечно, сделаешь, — с печальным равнодушием подумал Туркафинвэ, поначалу согласившись позволить сделать себе приятно, но, чем дальше заходило дело, тем сильнее раздражаясь. — Я же сын заморского короля! Прекрасный принц, меч которого красивее всех виденных тобой украшений. Ещё бы ты не сделала!»

Хуан снова залаял, и Туркафинвэ поймал себя на мысли, что думает о чём угодно, только не о любви этой эльфийки. А ведь она красива. У нее длинные чёрные волосы, блестящие серо-зеленые глаза, розоватые губы, бледная кожа, очень нежные и умелые руки… Она знает, как пробраться под одежду, не открыв тело холодному ветру…

— Орки могут быть близко, — отстранив от себя эльфийку, поднялся на ноги Туркафинвэ. — Расслабиться ещё успеем. Сейчас надо заниматься более важными делами.

Девушка испугалась, что чем-то не угодила, оттолкнула, хотела спросить, извиниться, но Феаноринг уже скрылся среди деревьев. Пришлось заняться приготовлением еды и думать, что же было сделано не так.

***

— Проклятье! — Питьяфинвэ с силой пнул камешки под ногами. — Как можно что-то строить в таком тумане?!

— Оценил теперь, как было хорошо в Форменоссэ? — подошёл сзади Морифинвэ.

— Нет! Это совершенно не смешно!

— Да не кипятись ты так, малявка, — усмехнулся Карнистир, и Амбарусса заметил, что с братом что-то не так. — Почему ты на меня так смотришь? Я разве не прав? Помню, как ты жаловался, что Нельо тебя подавляет, не признаёт твоё мастерство, не ценит талант и идеи, заставляет слушаться. Здесь его нет, но ты опять недоволен.

— Здесь туман! — выкрикнул Питьяфинвэ. — Вытянутой руки не видно!

— Может быть, ты просто не такой прекрасный мастер, как о себе говоришь?

— Да закрой ты рот!

Рука Морифинвэ сдавила горло младшего брата, тот закашлялся. Резкий запах трав ударил в нос.

— Спокойно, малявка, — прищурился Карнистир. — Или шею сверну.

— Что это за запах? — прохрипел, вырвавшись, Питьяфинвэ. — Твоя рука странно пахнет. И сам ты выглядишь… Странно.

Морифинвэ посмотрел на запястье.

— У меня жар, наверно, — почему-то очень радостно произнёс Феаноринг. — Видишь, волдыри на коже?

— Что это?! — ужаснулся Питьяфинвэ.

— Я проверяю действие яда. На Авари уже испытал, но потом подумал, что у них может быть другая реакция на местные вещества. Не бойся, я себе не смертельное количество яда капнул. Немного подожду, если жар не пройдёт, приму снадобье. От него такое приятное опьянение! Я даже тебя любить начинаю.

— О-очень смешно!

— Полностью согласен.

***

Тэлуфинвэ, вместе с несколькими бывшими Тэлери складывая камни для строительства укреплений, старался прислушаться к разговору братьев, но понял не всё. Коротко обрезав волосы, младший сын Феанаро больше не выделялся среди воинов Авари, и был рад этому. Противоречивые чувства рвали душу, но теперь хотя бы не было косых взглядов, ведь Тэл, простой эльф из Альквалондэ, больше не выглядел точной копией одного из нолдорских принцев. А смертью жены и ребёнка в Средиземье никого было не удивить. Авари с сочувствием выслушивали рассказы о личных трагедиях, поддерживали, утешали. Боль потерь была привычной для них, поэтому нужные слова находились легко. И на сердце становилось легче.

***

Меч был тяжёлый, с неправильной развесовкой и недостаточно острый. Внимательно рассматривая клинок, Феанаро был уверен — сталь к тому же слишком хрупкая из-за способа создания сплава, который в Валиноре устарел ещё до рождения Куруфинвэ, а здесь, в Средиземье, до сих пор используется.

— Перекуём всё, что сможем, — сказал король, возвращая меч вождю Авари. — Мои друзья будут сражаться лучшим оружием рядом с лучшими воинами. Враг очень скоро узнает, что такое позорное поражение.

Примечание к части Иллюстрация от Elfinfen

https://vk.com/photo-136606616_456239495 Две песни для Нолофинвэ

Оказавшись снова в роскошных покоях тирионского дворца после бесконечных дней в дороге, разрушенном осаждённом Альквалондэ и мёртвом лесу, Аклариквет едва не прослезился. Понимание, что скоро придётся навсегда покинуть красивейшее строение, какое только можно представить, ради жизни в котором вечность назад менестрель сделал самый сложный и неоднозначный выбор в своей жизни, сдавливало голову словно стальным обручем, грозясь вот-вот раздавить череп.

Но, как бы ни хотелось оставаться в роскоши вечно, вдохновение не приходит взаперти. Крыльям нужно небо. Спустившись по широкой мраморной лестнице, Аклариквет ступил на выложенную плитами дорожку.

Когда-то здесь был широкий светлый двор, озарённый сиянием Телпериона и Лаурелин, цвели кусты и деревья, шелковистые травы ласкали ноги, вода в фонтанах переливалась волшебными красками. Здесь всё полнилось музыкой. Мелодии звучали разные. И пусть теперь кажется, что, купаясь в свете Древ Валар, эльфы жили беззаботно и счастливо, музыка грусти и одиночества не даст затмить память самообманом. Да, кто-то был счастлив. Но ведь даже сейчас, когда единственной темой в звучащей музыке осталась война и скорбь, где-то бьются вместе влюблённые сердца…

Менестрель сел на бело-голубую ажурную скамью около небольшого овального пруда и прислушался к плеску воды: рыбки всё такие же игривые и беспечные, как и до угасания света. Падающая с неба зола от сожжённой древесины искорками ложилась на тёмно-синие рукава певца, превращая их в звёздное небо. Красиво.

Достав из сумки арфу, купленную в Альквалондэ у двух осиротевших сестёр, Аклариквет внимательно присмотрелся к глазкам-топазам лебедя, между раскинутыми крыльями которого натянуты струны. Звучала арфа нежно и звонко, словно колокольчики из тонкого серебра, а вот делая лебедя, мастер явно не старался. Инструмент не стоил оплаты серебром по весу изделия, но… На самом деле, Аклариквету она и не была нужна: помимо трёх своих, были ещё лиры, флейты, различные ударные для отбивания ритма во время турниров воинов, и