делать домашние задания для своих классов, что, предположительно, становилось легче по мере того, как проходило больше времени без какой-либо новой информации. Днем я проснулся, и моим родителям разрешили вернуться ко мне, но это был короткий визит. Прошлая ночь была повторением первой: две группы родителей по очереди уходили домой, чтобы поспать, прежде чем вернуться, и девочки делали то же самое.

Чем больше я слушал, тем больше смущался ситуации. По сравнению с моими… ну, я полагал, это можно назвать грёзами… где я находился в коме больше недели, сейчас в меня попала пуля, но не прямо попала, а скорее… задела. Со мной все было в порядке, и, не считая еще одного шрама, я, очевидно, скоро снова встану на ноги в отличном здоровье. И то, что так много людей набилось из-за меня в приёмном покое больницы, казалось, делало ситуацию гораздо более значимой, чем это было на самом деле.

Я посоветовал родителям сказать всем, чтобы они шли домой, что со мной все будет хорошо, и что у меня все еще есть свои собственные финальные экзамены, о которых нужно беспокоиться. Хотя эта неудача почти гарантировала, что я не буду посещать последние два дня занятий, я все же, вероятно, смогу прийти на экзамены, которые начались в пятницу. Но мои родители настаивали на том, что мое здоровье, а не моя успеваемость, было их приоритетом номер один, и Брук уже сообщила колледжу, что я был госпитализирован и потенциально не смогу закончить мои курсы, не говоря уже о возможности того, что я могу не выпуститься.

Я, конечно, был в ужасе от мысли о повторении моего последнего семестра в колледже, но мои родители настаивали, чтобы я в первую очередь сосредоточился на выздоровлении. Мама догадалась десять минут назад, что я скрывал от нее свою настоящую боль, и она пригрозила накормить меня лекарствами и снова вырубить, если я не признаю, что у меня все еще была заживающая рана на месте отсутствующей кожи и тканей в верхней правой части моей головы, которые оставили мою кость обнаженной, и из-за которых мне нужно было ОТДЫХАТЬ. Я сдался, сказав им, что буду лечиться, и они поцеловали меня на прощание. Кроме того, финалы начинались только в пятницу, и я подумал, что к тому времени смогу выписаться из больницы.

После короткого сна я прошел серию тестов и был признан достаточно здоровым, чтобы меня перевели из отделения. После смены повязки мою кровать перевезли в другое крыло больницы, где меня поместили в общую комнату с каким-то парнем средних лет, выздоравливающим после сердечного приступа. А потом мне сказали, что, хотя я смогу принимать посетителей, я должен быть вежливым и уважительным к потребностям моего соседа по комнате в уединении и тишине.

К счастью, мой сосед по комнате был так же взволнован, как и я, увидев целую стайку великолепных студенток колледжа, ворвавшихся в нашу комнату. Когда он узнал Адриенну, я думаю, что у бедного парня чуть не случился еще один сердечный приступ, особенно когда она пыталась прижать мое лицо к своим сиськам, обнимая меня так крепко, что я подумал, что она никогда не отпустит меня.

Увидеть Аврору снова оказалось довольно неприятно. В то время как мой разум все еще был полон вопросов и размышлений о том, что она «слышала» меня посреди ночи 6 мая, наше настоящее воссоединение было как раз противоположным нашему воссоединению в моем «сне», которое я все еще помнил с яркой четкостью. На самом деле, она просто застенчиво помахала рукой и, зная, что на нас смотрят больше дюжины пар глаз, целомудренно обняла меня, прежде чем отступить.

У нас не было возможности поговорить.

Комната была заполнена шумом более чем дюжины человек, говорящих одновременно, в течение примерно часа, прежде чем представители власти вмешались, и под «властями» я не имею в виду персонал больницы. Полиция Беркли приехала, чтобы допросить меня, и мои родители выгнали всех, прежде чем вернуться для присмотра.

Я объяснил все, как мог, и несколько раз во время моего повествования я слышал, как мама и папа ахнули, когда они услышали кое-что, чего не узнали от кого-то из других. Я не особо останавливался на сексе или чем-то подобным; копов гораздо больше интересовала драка в спальне Картера. Тем не менее, к тому времени, когда копы ушли, я мог сказать по выражениям мамы и папы, что я был в очень плохом состоянии из-за своего безрассудного поведения.

Но сегодня молот не упадет. Это было слишком рано, а может, я был слишком хрупким. Какова бы ни была причина, мои родители пока не стали устраивать мне выволочку. После того, как полиция уехала, я узнал, что почти всех, не являющихся членами «Семьи», отправили домой, включая Сашу и Энди. Был еще понедельник, и у некоторых из них были занятия. Берт и Саша, например, должны были провести заключительную презентацию Capstone самостоятельно. То, что начиналось как команда моей мечты из шести человек в начале третьего курса, сократилось до двоих, и драма моей жизни была основной причиной отсутствия этих четырех.

«Семья» задержалась, чтобы продолжить обсуждение вещей и спланировать свое расписание. Теоретически меня выпишут завтра, если предположить, что утром у меня не будет осложнений, когда они проверят рану на голове. Мои родители на самом деле предпочли бы, чтобы я остался в больнице немного дольше для лечения и наблюдения, но моя студенческая страховка предпочла бы, чтобы я выписался из больницы, чтобы выздороветь самостоятельно.

Хорошей новостью было то, что в больнице на самом деле не было определенных часов посещения, за исключением того, что ночевки в общей комнате обычно не одобрялись –но не то, чтобы мою семью останавливало что-то, что «обычно не одобрялось». Тем не менее, нам не удалось оставить всех здесь, и в комнате не было ни запасной кровати, ни даже дивана, на котором было бы достаточно места для сна. Адриенна успешно запугала всех, чтобы они позволили ей быть моим ночным опекуном, пока остальные уйдут домой. Она составляла компанию мне и моему соседу по комнате, и я клянусь, что этот парень не мог представить себя счастливее после сердечного приступа, хотя ему приходилось быть осторожным, чтобы не блуждать глазами, когда его жена