– Он в отъезде? – Кирилл поднял голову.

– Да.

– Когда вернется?

– Через несколько дней.

– Черт! – вырвалось у него.

– Можешь объяснить, что стряслось?

– Сегодня утром мне позвонил следователь.

Она уточнила:

– Фирсов?

– Он самый, Егор Петрович.

– Что сказал?

– Что на пистолете, из которого застрелили альфонса, нашли мои отпечатки. – Кирилл говорил, чеканя слова и глядя в глаза Лионелле.

– Это правда? – тихо спросила она.

– Правда.

– Я спрашиваю: ты правда его убил?

Вскинув руки, Ольшанский поднялся с кресла:

– Как ты могла! Столько лет меня знаешь.

– Я уже говорила тебе: люди меняются.

– А я тебе отвечал: не до такой степени.

– Значит, не ты. – Ей очень хотелось верить, но она все же спросила: – Тогда объясни, как на пистолете оказались твои отпечатки.

– Не знаю, как рассказать…

– И все-таки.

Кирилл помолчал, потом снова сел в кресло и стал говорить:

– В тот вечер Шмельцов должен был дать мне денег. Я специально приехал за ними.

– Взаймы?

– Да.

– Ты просил у него?

– Нет, он сам позвонил мне и сказал, что у него есть свободная сумма под небольшие проценты. Деньги были нужны срочно. Я не стал ждать, пока он вернется в Москву, и сам отправился в Питер.

– Значит, ты не собирался участвовать в игре?

– Определенно – нет. Я приехал в отель незадолго до ее окончания. Забрал ключ…

– Снял себе номер?

– У меня не было денег на это. Григорий оставил для меня ключ от своего номера на ресепшене.

– Значит, ты ждал Шмельцова в его номере?..

– Что в этом такого? Забрав деньги, я хотел тут же вернуться в Москву.

– Шмельцов рассказал об этом следователю?

– Конечно. Мне тоже пришлось давать объяснения.

– Ну хорошо… Ты поднялся в его номер. Дальше что?

– Мы договорились, что, пока его нет, я напишу расписку. В ящике стола была приготовлена бумага и ручка.

– Ну…

– Я открыл ящик стола.

– И что?

– Там поверх бумаги лежал пистолет.

– Только не говори…

– Я взял его… покрутил в руках. Прицелился в зеркало.

– Ты с ума сошел!

– Кто мог знать, что из него убили человека?

– Убьют… – проронила она.

– Не понял.

– Я сказала – убьют.

– Почему?

– Думаю, что трупа там еще не было.

– Потом я положил пистолет на место и написал расписку. Когда Шмельцов вернулся с игры, он сунул мне деньги, забрал расписку и убежал в туалет.

– А ты?

– Я остался в комнате.

– Зачем?

– Он попросил подождать. Минут через десять я решился уйти. Было неловко сидеть в трех метрах от двери в туалет. У Шмельцова определенно было расстройство желудка. Сначала я хотел уехать в Москву, потом снял номер и отправился спать. Под утро меня разбудили и потащили на допрос к нашему другу.

– Ты рассказывал Фирсову про пистолет?

– Они же его нашли.

– Про то, как ты схватился за него?

– Нет, не сказал.

– Нужно рассказать, и это без вариантов.

– Мне нужен адвокат…

– Постой! – прервала его Лионелла, закинула назад голову и крикнула: – Виолетта! Возьми городской!

Однако и после этого в прихожей продолжали раздаваться звонки.

– Я – сейчас. – Она встала и прошла к телефону: – Слушаю!

– Лионелла Баландовская?

Не узнав голос, она чуть-чуть напряглась:

– Кто это?

– Следователь Фирсов.

– Что вам нужно?

– Завтра я прилетаю в Москву.

– Для чего? – спросила она.

Фирсов проигнорировал вопрос, сказав только:

– Нам нужно поговорить.

– Допрос?

– На завтра попрошу ничего не планировать. Я позвоню вам, назначу время и место. И вот еще что: передайте вашему другу…

Она ревностно уточнила:

– Какому именно?

– Кириллу Ольшанскому. Скажите, чтобы он не наделал глупостей.

Пока Лионелла думала, что ответить, Фирсов отключился, и она возвратилась в комнату.

Кирилл нервно спросил:

– Что?

– Фирсов звонил.

– Что хотел?

– Он едет в Москву.

– Зачем?

– Я задала тот же вопрос, но он на него не ответил. Просил передать, чтобы ты не наделал глупостей.

– Не понимаю, что он имел в виду…

– Вероятно, что ты ударишься в бега.

– Не дождется, – зло процедил Кирилл. – Пообещай, что поговоришь с мужем.

– Обещаю: через несколько дней, когда он вернется.

– Это долго…

– Раньше не выйдет.

– Есть у тебя выпить? – Кирилл огляделся и, заметив на буфете бутылки, встал и сам налил себе виски.

Наблюдая за тем, как он пьет, Лионелла ощутила щемящую, почти материнскую жалость. Когда Ольшанский вернулся и сел рядом, она протянула руку и погладила его. Поддавшись минутному чувству, Кирилл дернулся, схватил ее за плечи и жадно поцеловал, как будто не было долгой разлуки и они всегда были вместе. Он целовал ее в прохладные полные губы, и она отвечала ему, нисколько не сожалея об этом.

– Лионелла! Ты дома? – послышался голос мужа.

Они пружинисто отскочили друг от друга, и Лионелла обронила:

– Лев…

– Ты дома?

Лионелла поднялась и вышла из комнаты. Встретив Льва, поцеловала его теми же губами, которые только что целовал Кирилл.

– Не ждала тебя, милый.

– Вырвался раньше. – Он подошел к зеркалу и старательно причесал волосы.

– У нас – гость.

– Кто? – спросив, Лев сразу направился в комнату.

– Ольшанский Кирилл, – поспешила сказать Лионелла.

– Неужели? – в голосе Льва послышалось удивление. Увидев Кирилла, он подошел и пожал ему руку. – Сколько лет живем рядом, а в гости – впервые.