– Я по делу, – Кирилл опустил глаза.

– Ко мне? – спросил Лев.

– Можно сказать и так.

Лев перевел взгляд на жену, и та все объяснила:

– Кирилл хочет продать нам свой дом.

– Что так?

– Ему нужны деньги.

– Сейчас! – вставил Ольшанский.

Немного помолчав, Лев сказал:

– Ну что ж… Я его покупаю.

Никто кроме самого Льва не знал, почему он принял такое скоропалительное решение. Даже не поинтересовавшись ценой.

Между тем причина была серьезной. Он очень хотел, чтобы Ольшанский уехал.

Минуту назад Лев Новицкий стоял в дверях гостиной и смотрел на то, как его жена целует Кирилла.

Лионелла испытывала чувство вины, однако хранила спокойствие и благодарила бога за то, что он не допустил ей зайти слишком далеко.

Трезво оценив ситуацию, она сделала вывод: нужно быть осмотрительнее. Того, что было, не вернуть, а то, что есть, потерять очень легко.

С этими мыслями Лионелла уснула, с ними же проснулась утром следующего дня. Лев посапывал рядом, и от этого на душе было спокойно. В их отношениях все было взвешенно, определенно и не оставалось недосказанностей. По крайней мере, до ее поездки в Санкт-Петербург.

Пришло время рассказать обо всем мужу.

– Ты спишь? – спросила Лионелла.

– М-м-м… Уже нет.

– Мне нужно кое-что тебе рассказать.

– Что ж, давай, говори… – Лев потянулся. – Как хорошо просыпаться дома.

– Катерину Петухову убили.

– Мне говорили.

Это был пробный камень, и Лионелла пошла дальше:

– Моя поездка в Питер была ужасной…

– По мне, вся эта затея с игрой – ерунда.

– Я не закончила…

– Не мучайся. – Лев развернулся и пристально посмотрел ей в глаза. – Я знаю про убийство в номере Шмельцова. Тебе нужно было сразу вернуться в Москву.

– Постой… Ты что же… За мной кто-то следил?

– Не выдумывай. Просто позвонил старый знакомый из Питерской прокуратуры.

– И ты ничего не сказал мне?

– Ну вот, говорю. Ты не позвонила мне, я решил не вмешиваться. Теперь спрашиваю: тебе нужна моя помощь?

– Все зависит от того, что я услышу сегодня, – ответила Лионелла.

– Что это значит?

– В Москву приезжает следователь, который ведет дело.

– Фирсов? – Лев встал с постели и направился в ванную. – Он уже здесь.

Сообразив, что муж владеет всей информацией, она решила не расспрашивать его, а принимать это как данность.

– Сегодня я должна встретиться с Фирсовым! – сказала она громко, чтобы Лев мог услышать.

Он высунулся из-за двери:

– Что ж, должна, значит, должна. Не пропусти нужный момент, вовремя подключай адвокатов.

– Как только почувствую, сразу скажу тебе, – заверила Лионелла.

– Кстати, – Лев вышел из ванной, вытирая полотенцем лицо, – я поручил юристам связаться с Ольшанским и приступить к оформлению сделки по дому.

Лионелла удивленно посмотрела на мужа:

– У меня такое чувство, словно тебе хочется купить этот дом больше, чем Кириллу – продать.

– В корень зришь. – Он подошел к окну. – Хочу к чертовой матери снести этот забор.

– Подожди. – Лионелла взяла с тумбочки трубку и ответила на звонок: – Слушаю.

– Доброе утро, – сказал приятный мужской голос. – Это Петр.

– Кто, простите? – Она не сразу сообразила, кто такой Петр. На ум пришел владелец питерского отеля Терсков.

– Мы с вами ехали в одном вагоне.

– Доброе утро… – Лионелла покосилась на мужа и поняла, что он напряженно слушает.

– Как у вас сегодня со временем? Может быть, вместе поужинаем?

– Нет, я не могу.

– Тогда пообедаем.

– У меня сегодня дела.

– Ну хорошо. Я позвоню завтра. – Он дал отбой.

Лионелла была уверена, что Лев не спросит, кто ей звонил. И Лев не спросил.

А ей так хотелось сказать, что это был не Кирилл.

Фирсов позвонил после обеда и сообщил, что ждет Лионеллу в Пресненском РОВД.

На улицу Литвина-Седого она приехала к назначенному времени и сразу отпустила водителя искать парковку поблизости.

Войдя в вестибюль, сказала дежурному офицеру:

– Меня вызвал следователь Фирсов.

– Лионелла! – На лестнице показался сам Егор Петрович. – Идите сюда! Поднимайтесь!

Они поднялись на третий этаж, прошли в обшарпанный кабинет со старой мебелью и допотопным компьютером.

– Присаживайтесь.

– И как только здесь работают… – брезгливо обронила она и подобрала подол белого платья, выбирая, где бы ей сесть. – Почему вы приехали? – спросила Лионелла, наконец устроившись на стуле в углу.

– Кто кого допрашивает? Вы меня или я – вас? – Следователь достал из стола документы.

– Вы сказали, это – беседа.

– Я не говорил.

– Ну хорошо. Значит – допрос?

– Назовем это информационным обменом, – сдержанно произнес Фирсов.

– С чего это вдруг? Вы больше не подозреваете меня в убийстве?

– Нет.

– С каких пор?

– Есть официальное заключение: ваш голос не опознан.

– Кем?

– Диспетчером, принявшим вызов по телефону.

– Вы и его нашли?

– Это было нетрудно.

– Но как он мог опознать… – не договорив, Лионелла догадалась: – Вы писали наш разговор на диктофон?

– Самую малость.

– По закону вы должны были поставить меня в известность!

– Считайте, что поставил. – Фирсов с вызовом взглянул ей в глаза. – Повторяю: ваш голос не опознан. Тембр – ниже, и произношение четче. Звонившая женщина имела высокий голос и дефект речи.

Лионелла удовлетворенно вздохнула:

– Не зря ВГИК окончила. Ко всем минусам актерской профессии прибавился мизерный плюс. И все-таки, зачем вы приехали?

– Есть дело. – Фирсов прищурился. – А почему вы об этом спрашиваете. Какая вам разница?

– Хочу знать, чем это мне грозит. – Лионелла достала Vertu и положила на стол: – Вот этот негодяй.

– Ну и что?

– Вы должны его осмотреть.