– Нафаня – Звездный дьякон, – добавил Сэм, подойдя к ней вплотную и говоря прямо в ухо. – Это Стейшн – музыка космических станций. Она транслируется в космос постоянно, на всех волнах.

– Зачем?

– Приверженцы религии Стейшн верят, что сердце каждой звезды бьется в особом ритме. Они пытаются уловить этот ритм, перекладывают его на музыку и посылают в космос. Таким образом дьяконы общаются со звездами.

Саёнара вдохнула морозный, пахнущий раскаленным металлом воздух.

– Круто, – наконец сказала она. – Слушать пульс звезд и делать из него музыку – это здорово.

– Приятно встретить понимающего человека.

Из сумерек выплыл громадный, даже по меркам октапоидов, осьминог. Голова его была повязана красной банданой, мех переливался всеми оттенками антрацита, а глаза – те, что были повернуты к гостям – светились спокойным, давно укрощенным безумием.

– Нафаня! – Порфирий подпрыгнул и обвил черного осьминога всеми щупальцами сразу.

– Привет братишка, – в голосе здоровяка послышались нежные нотки. – Погляжу, и Сэмми с тобой?

– Здарова, бро. Как сам? – в последний момент Сэм оробел, и приветствие прозвучало неуклюже.

Когда-то они были близки – Сэм с Порфирием любили ковыряться в железяках, и Нафаня частенько брал их к себе, на станцию. Помастерить. Но в глубине души Сэм считал, что старший брат не одобряет их с Порфирием побега, и поэтому волновался.

– Всё путём, – спокойно кивнул Нафаня. Осторожно обняв Сэма одним щупальцем за талию, он поднес его поближе к глазам. – Вырос братишка, возмужал… – пробормотал он себе под нос. – Для вашей мелкой породы – прям кабанчик, грех жаловаться… – Ну, а ты кто будешь? – отпустив Сэма, повернулся он к Саёнаре.

– Это наша подруга, – поспешно сказал Сэм. – Майор Кейко Кусуноги.

– Майор, значит… – Нафаня вежливо протянул щупальце, кончик которого Саёнара пожала. – Очень приятно. Гораций, старый транзистор, и ты здесь? Моя работа, – пояснил он Саёнаре. – Нашел как-то сломанный процессорный блок с ангельского корабля и подумал: а чего добру пропадать? И смастерил… А потом ребятам отдал – пусть играют… Да что это мы на пороге зависли? – вдруг спохватился осьминог. – Милости просим в жилой отсек. Щас поляну организуем… Мне аккурат из дому гостинцев прислали.

– И горилки? – встрепенулся Порфирий.

– И горилки, – добро кивнул Нафаня. – На пальмовых бруньках, как ты любишь. И сала ежового, с мухами… Картофана сейчас нажарим, селедочки маринованой откроем… Лепота!

Подплыв к Саёнаре, он легонько придал ей ускорение вдоль трубы коридора. Затем подтолкнул Горация. Сэм и Порфирий, не дожидаясь братского шлепка, полетели следом.

В жилом отсеке было уютно. Металлические, надраенные до тусклого блеска, стены украшали лоскутные коврики с изображениями лебедей, белых парусников и китов. В углу висел исполинский, сплетенный из ежовых жил гамак, а кухня, устроенная в дальнем углу, сверкала таким обилием начищенных сковородок и кастрюль, будто рассчитана была, по меньшей мере, на батальон. Там возвышалась индукционная плита с громадной, похожей на пещеру, духовкой.

В отсеке была гравитация, а музыка не оглушала, позволяя разговаривать.

– Заходите, располагайтесь… – суетился Нафаня, впуская гостей. – Будьте как дома… Скафандры можно снять.

– Почему холодрыга? – спросил Сэм. Пар от дыхания конденсировался в воздухе белыми облачками.

– Реактор сдох. Пока не налажу – всё питание идет на воздушные фильтры и колонки.

– Вы могли бы выключить музыку… – Саёнара, подумав немного, решила снять только шлем. Кроме парео и бикини на ней ничего не было, а в скафандре работал обогрев.

– Музыка должна звучать, сестра, – с лёгким упреком промолвил черный осьминог, галантно забирая из рук девушки шлем. – Звёзды должны её слышать.

– Прости, брат, эта девчонка не знает, о чем говорит, – заступился Порфирий.

– Галактика большая. Всего знать невозможно, – мягко ответил Нафаня и, подплыв к плите, загремел кастрюлями. – Кто первый чистить картошку?

***

"Ганнибал" вышел из подпространства на орбите планеты Сычуань. Фрагс Денетор, бросив равнодушный взгляд на голубую, укутанную в белую пену облаков планету, отвернулся.

– Старпом.

– Слушаю, сэр.

– Нужно выслать челнок и разыскать на дне гравитационного колодца Семена Калашникова. Мы вытрясем из него Семечко, черт бы его побрал со всеми потрохами.

– Есть выслать челнок, сэр, – адмирал почувствовал в его голосе чуть заметную неуверенность. – Кого прикажете отправить на поиски?

Адмирал задумался. А кого, собственно, он может отправить? Энсина, которому на днях стукнуло восемьдесят? Доктор докладывал, у него датчик давления барахлит. Младшего лейтенанта, которому перевалило за девяносто? С его-то артритом… Сила тяжести на планете их просто убьет.

Фрагс Денетор тяжело вздохнул и поднялся.

– Просто подготовьте челнок, старпом. Я пойду сам.

Нетерпение жгло адмирала изнутри. Победа так близка! Давно, очень давно он не чувствовал себя так хорошо. Все эти годы, когда цель маячила где-то в зыбком грядущем, им двигало чистое упрямство. Оно и долг перед солдатами. Но сейчас, когда он видел лицо врага, обонял его запах и чувствовал вкус крови на губах – сейчас он по-настоящему жил. На этот раз он его не упустит. Он спустится на планету, найдет там Сэма Калашникова, и выцарапает у него Семечко. Любой ценой.

Перед самой посадкой его догнал вестовой.

– Разрешите обратиться, сэр.

Адмирал нетерпеливо поморщился.

– Это не подождет до моего возвращения?

– Мы перехватили сообщение, в котором упоминался тот, кого мы ищем.

Адмирал медленно повернулся и встал, широко расставив ноги и сцепив руки с чуть подрагивающими пальцами за спиной.

– Так…

– Некий Николас Лебовски вел переговоры с АстроПолом, – вестовой замолчал, вопросительно глядя на адмирала. Тот поощрительно кивнул. – Этот Лебовски сказал, что корабль капитана Калашникова конфисковал некий дон Муэрте. Это…

– Я знаю, кто это, дальше.

– Дело в том… Сам Калашников исчез с Сычуани. Испарился. На планете его больше нет.

Перед глазами адмирала заплясали черные точки, сердце сжалось, провалилось куда-то под диафрагму, а потом подпрыгнуло к горлу.

Денетор, глубоко вдохнув и сжав челюсти, мысленно направил приказ артериальному клапану снизить давление, а потом выпрямился и расправил плечи.

"Не бывает проблем, не имеющих решения. Бывает мало решительности"…

– О… том, что было украдено из БигБокса они говорили? Где оно?

– Нет, сэр. О… пропаже не было сказано ни слова.