Защитники рабкласса ничего слушать не желали и даже высказывались в том смысле, что такие бездуховные туристы нам и не нужны. Пусть идут куда подальше – хотя бы в оперу. Причем за безделье высказывались не только левые. Некоторые оправдывали это традицией и христианскими ценностями: вечером надо отдыхать, ночью – спать, а по воскресеньям детей воспитывать и в церковь ходить, а не торговать и по магазинам шастать. Мнения разделились почти пополам. Среди откликов мне запомнился один – француженка говорила, что перед нами классический спор «тех, кто хочет, с теми, кто ничего не хочет». Те, кто хочет, не заставляют работать тех, кто не хочет. Так почему же тогда те, кто не хочет, не дают работать тем, кто хочет?

Все происходит по шаблону: магазин хочет работать ночью или в выходные, работники – за. Профсоюзы и конкуренты – против. Профсоюз аптекарей, например, имеет право определять, какие аптеки и когда работают в режиме дежурных. Всем в очередь, всем по кусочку времени. Полиция и медики получают эти списки на несколько выходных вперед и направляют туда страждущих в случае чего. И вдруг появляются аптеки, открытые не только ежедневно, но, страшно сказать, круглосуточно. Конечно, туда начинают идти покупатели, которым лень разбираться в чехарде дежурных. Профсоюз, лишенный тем самым права разрешать и запрещать, тут же требует конкурентов прикрыть. Им что, больше других надо?

Под давлением профсоюзов прекращает работу в выходные большой магазин «Брикорама». Инструменты, плитка, краска – как раз тот товар, который с особой охотой берут или выбирают в свободные дни. Хозяева возмущаются: «А как же соседские “Леруа Мерлен” и “Касторама”? Пусть тогда тоже закрываются к чертовой матери на воскресенье!» Начинаются демонстрации и пикеты работников «Брикорамы» под лозунгами «Либо все открыты, либо все закрыты». Но под этим требованием видна обида и зависть: почему нам не позволяют сделать то же?

Те, кто хочет, используют любые лазейки в законе, чтобы урвать лишние часы – не отдыха, а работы. Разрешена поздняя торговля в «зонах туристического интереса», и торговцы с Елисейских Полей выдвигают вперед туристов. «Что будет, – говорят они, – если мы закроем Поля и вообще выключим свет? То-то туристы обрадуются». Магазинам разрешено оставаться открытыми по воскресеньям пять раз в год – например, во время распродаж или в рождественские праздники, когда день год кормит. Можно доказать через суд, что на воскресные доходы магазин, а значит, и его персонал живет и здравствует. Так сейчас многие и поступают. По суду добились вечернего расписания для «Сефоры», открыли вновь «Леруа Мерлен» и «Кастораму», но профсоюзам апелляционный суд Парижа – не указ, «осеннее наступление на трудящихся» продолжается.

Конечно, профсоюзников тоже можно понять. Если разрешить работать по воскресеньям и в вечерние часы, одни сделают это добровольно и с удовольствием, других хозяева погонят силой и через не хочу. Выходные и ночные часы хорошо оплачиваются – вдвойне для постоянных сотрудников, в полтора раза – для временных. Соблазн, конечно. Ясно, что люди, которым и так всего хватает, может, и не захотели бы работать в воскресенье. Ни в понедельник, ни во вторник, честно говоря. Но ситуация во Франции сейчас отчетливо не такова, чтобы отдыхать. И вот итог – в XIX веке рабочие под знаменами профсоюзов маршировали против хозяев. В XXI веке рабочие под знаменами хозяев маршируют против профсоюзов.

#августовскиеканикулы #парижскиевремена #парижскиеиностранцы

Париж неузнаваем на летних каникулах. Эти каникулы – совсем не для школьников, а для взрослых людей, отправляющихся в отпуск.

Отпуск неотменим, как армейская служба. Вас сто раз успеют спросить: а где вы были в отпуске? А куда вы любите ездить в отпуск? А куда вы поедете в следующем году? Это не просто любопытство. Это еще и хитрый вопрос, ответ на который ясно обозначит вашу кредитоспособность, вкус и в конечном итоге те позиции, которые вы занимаете в парижском обществе.

Я много раз объяснял, что мне нет смысла ездить в отпуск. Зачем? Когда я жил в Москве, я каждый раз так и норовил отправиться в отпуск в Париж. Так что теперь я всегда живу в отпуске.

Я поздно сообразил, что, отвечая так, я выступаю против самих основ республики.

Парижане отправляются в отпуск, потому что это святое. Право на оплачиваемый отпуск французы получили только в 1936 году из рук социалистического правительства Народного фронта. С тех пор ни один фронт, ни народный, ни антинародный, на отпуск не покушался.

Это свобода, равенство и братство, за это умирали коммунары на баррикадах и рвали шелк лионские ткачи. Эти дни взять – как отдать. Хочешь не хочешь, а надо.

Если ты не уезжаешь в отпуск, с тобой что-то не так. В лучшем случае – интрижка в соседнем квартале, и незачем ехать так далеко, чтобы заниматься тем же самым. Поэтому все только и говорят об отпуске, смакуют его, обсуждают его и театрально прощаются – не как обычно, мимоходом: «До скорого!» («А bientôt!»), а театрально, как на перроне перед скорым: «Ну что же, до сентября, мадам! – До сентября, месье!»

На моей парижской улице закрылись за последнюю неделю три магазина и одна химчистка. Опущенные жалюзи, замки́, запустение. Ветер наметает кучки старых билетов метро, кошка ночует под витринами. Вы думаете, кризис? Ничего подобного – август!

Париж в августе не похож на себя. Все коренные жители усвистели из города – кто на северное побережье, кто на южное, где цена дневного лежака на частных пляжах может достигать в эти дни цены ночи в гостинице.

Правительство сбежало из Парижа. Все знают, куда оно скрылось. Еще Саркози велел министрам не мотаться по заграницам, а отдыхать на родине. С тех пор строгостей поубавилось, но остается одно требование – не дальше трех часов от Парижа. Хоть пешком, хоть на реактивном самолете. Фотографы будут теперь их выслеживать на пляжах и за столиками на террасах южных отпускных ресторанов.

По телевизору идут сводки с главных дорог, по которым горожане катят к морю. Куда они едут? Зачем? Море на самом деле – в двух часах, его чувствуешь в переменах погоды, в ночных дождях, чайки сидят у меня на крыше и прогоняют голубей.

В городе совсем мало машин, а шоссе задыхаются. В августе настоящего парижанина ищи на большой дороге. Что ему делать в городе.

И самые верные, самые любимые точки того и гляди преподнесут вам такой же неприятный сюрприз, как мои соседи из бара «Ферди», куда я отправился поужинать вечером: «Мы на каникулах. Одни уехали заниматься спортом, другие – лежать на пляже, а наш Алексис – ухаживать за девушками. Мы вернемся в начале сентября, загорелые и в хорошей форме. Отличного отдыха всем, кто уезжает». Вот такое объявление висит на двери.

А тем, кто остается? Им-то как быть?

И даже мой пиджак туда же, на каникулы! Я не успел забрать вещи из химчистки, и он, махнувши мне рукавом, сказал только: «До сентября, месье!»

#парижскиевремена́